Предваряют фильм титры: «Фильм вдохновлен реальными событиями». Почувствуйте разницу -- не снят по реальной истории, а лишь «вдохновлен». То есть это не документальная драма, а размышление в художественной форме. Реальные события -- в 1972 году во время Олимпиады участники палестинской группы «Черный сентябрь» захватили в заложники и во время начавшегося штурма расстреляли израильских спортсменов. Фильм же рассказывает свою версию того, как Израиль отомстил исполнителям этой акции. В реальности секретная "Операция гнева Господня" шла почти десять лет, пока почти все террористы не были убиты. Официально Моссад не признал своего в этом участия.

Что еще следует знать до просмотра? «Мюнхен» стоил 70 млн долл.; Спилберг отказался проводить рекламную кампанию; фильм номинирован на «Оскар»; представители израильских спецслужб назвали его липой и предложили поскорее о нем забыть; левые фильм скорее поддержали; правые выступили с критикой; единственный оставшийся в живых член группы «Черный сентябрь», который сейчас скрывается неизвестно где, заявил, что с ним надо было посоветоваться. В прокате, как и следовало ожидать, этот трехчасовой политический манифест идет без особого успеха. «Оскар» по мнению большинства, ему не светит.

Спилберг привык хорошо артикулировать свою позицию, быть отчетливым и понятным. Но на этот раз он взялся за столь опасную и горячую тему, что позиция зрителя сбивает всю настройку. Каждый видит в картине то, что хочет увидеть.

Начинается «Мюнхен» с того, что веселые и доброжелательные американские спортсмены помогают террористам, которых они принимают за какую-то загулявшую сборную из третьего мира, перелезть через стены Олимпийской деревни. Затем следует сцена захвата и сразу -- прямые репортажи по ТВ, во время которых в одних домах наступает растерянность и ужас, в других -- начинается ликование. Мир, который казался спокойным и дружелюбным, разделился на две части, и нет между ними никакого моста. Спилберг попытался не вставать ни на одну позицию -- выяснилось, что тогда для него вообще нет места.

Главный герой фильма Анвер (австралийский актер Эрик Бана), израильский офицер, бывший охранник Голды Мейер, молодой муж, собирающийся вот-вот стать отцом, назначен старшим группы по уничтожению оставшихся в живых одиннадцати террористов. Ему предоставят деньги, товарищей, связи, но его больше не существует -- он тень, нелегал и должен действовать на свой страх и риск. Его товарищи столь же мало подготовлены к работе убийц, но пепел жертв стучит в их сердца, они стараются. Спилберг создает такие ситуации, при которых их нервы слишком напряжены. Первой жертвой оказывается пожилой переводчик арабских сказок -- в тайной жизни один из организаторов теракта. Но на этот раз в руках у него не бомба, а пакет с овощами. Второй имеет жену и дочку, занимающуюся музыкой, и девочка чуть было не становится жертвой взрыва. Третий -- на вид симпатичный преподаватель арабского едва не забирает с собой в иной мир ни в чем не повинную пару влюбленных из соседнего номера. Потом израильтяне, выдающие себя за немецких радикалов, случайно оказываются в одном убежище с палестинцами -- у них одни и те же явки и пароли, которыми за большие деньги снабжает французский мафиозо, гурман и семьянин. Ссора, которая могла бы начаться, затухает, вооруженные люди находят компромисс, а один из палестинцев открывает душу главному герою, чтобы спустя много времени тот непроизвольно повторил те же слова.

Вообще-то герои говорят довольно много, в основном о долге, о морали, о мести и о жертвах. Сначала они гордятся собой, потом в их души проникает страх. Спилберг не дает зрителю опомниться и подумать, огорошивая все новыми поворотами и подсаживая на эмоциональный крючок. Героям нельзя не сопереживать, за них нельзя не бояться, но когда миссия закончена и наступает время почить на лаврах, страх и недоверие уже не отпускают Анвера, знакомством с которым гордятся молодые воины на родине.

Спилберг не пытается доказать, что палестинцы, которых убивают во имя возмездия, не виновны или симпатичны. Он лишь показывает, что они -- люди и если террор делает их отвратительными, то и для мстителей он не проходит бесследно. Но на войне нельзя позволить себе увидеть врага человеком, это ослабляет. И это прекрасно понимают профессионалы с обеих сторон -- фильм не приняли ни израильтяне, ни палестинцы.

Нельзя быть уверенным в своей правоте и подозревать, что другой тоже в чем-то прав. И нельзя воевать, не будучи уверенным в своей правоте. Но Спилберг ведь не спецназовец, не военный и не дипломат. Он художник, поверивший, что есть некая объективная правда, которую может понять человек. Однако в своем фильме он не в силах сделать окончательный выбор -- его делают за него оппоненты. Это они утверждают, что, по мнению Спилберга, без акции возмездия Израиля не было бы и 11 сентября, дескать, именно поэтому в последней сцене фильма за спиной героя встают две башни Близнецов. Это они уверяют, что Спилберг против лозунга «кровь еврея не должна оставаться не отмщенной». Логика фильма ведет вовсе не к этому.

Если смотреть его внимательно, то видно, что Спилберг не за евреев или арабов и даже не за диалог евреев с арабами, он не снимает политическую агитку. Он снимает фильм о современном человеке, который не знает, что ему делать в этом мире. Который боится за себя и своих близких, хочет простого счастья и безопасности и уже не знает, что для этого нужно. Анвер, безукоризненный патриот в начале фильма, уверен в том, что мир устроен просто. В конце картины он, загнанный и запуганный, не верит никому -- ни государству, которое его послало, ни государству, в котором он укрылся, ни самому себе, ни своим союзникам. Потому что, если принять логику возмездия, то и он теперь объект для мести, если кровь за кровь, то и им тоже пролито немало чужой крови. Посредник Ефраим (Джефри Раш) говорит фразу, о которой критики картины не вспоминают. На слова Анвера о том, что за каждым убитым встает несколько новых, он отвечает: «Так ты и ногти предлагаешь перестать стричь?» И он по-своему прав.

«Мюнхен» производит сильное впечатление не потому, что это безукоризненно сделанный фильм, -- и «Спасти рядового Райна», и «Список Шиндлера» были сделаны куда более мастеровито. Это первый фильм Спилберга, в котором нет никакого ответа на то, как нам жить. И кто прав. И что делать.

Зато в нем есть осознание того, что в нашей жизни есть проблемы, решения которых не существует. И каждый должен сам выбирать себе позицию, сознавая при этом, что никто уже не даст ему счастливого сознания абсолютной справедливости и правоты.