Худрук Центра имени Мейерхольда Валерий Фокин начинает новый проект -- ежегодные Мейерхольдовские встречи. Обещано, что каждый год в Москву будет приезжать незнакомый столице виртуоз театра со своим спектаклем и «свитой» из видеопоказов, творческих встреч, мастер-классов. Для первого опыта выбран вариант беспроигрышный: 9 и 10 декабря площадка будет предоставлена лучшему театру Польши -- TR Warszawa (бывший «Розмаитошчи»). Будет сыгран «Крум» (копродукция TR Warszawa краковского Театра Стары); постановку пьесы израильского драматурга Ханоха Левина (написана в середине 70-х) осуществил Кшиштоф Варликовский, заслуженно почитаемый лидером нового театрального поколения Европы. Его спектакли многажды пытались привезти в Россию разные крупные фестивали, но технически усложненные, многосоставные, многолюдные представления оказывались неподъемными для их организаторов.

Сорокачетырехлетний Варликовский -- культовый персонаж европейского театра, педагог и идеолог, революционер, авангардист и эстетический провокатор, которому равно покорны пространства драмы и оперы. Два ученика Кристиана Люпы -- Гжегож Яжина и Кшиштоф Варликовский -- ныне делят лучший польский театр. Конфликтуя и соперничая, они формируют пульс польской сцены. Варликовский в отличие от Яжины не «оголтелый авангардист». Изучавший в Ягеллонском университете античность, он постоянно ставил Шекспира и древнегреческую трагедию. Но в его руках современная пьеса (опыты Сары Кейн или Бернара-Мари Кольтеса) оказывалась равновеликой классикам: при жесточайшем режиссерском рисунке Варликовский всегда выстраивал на сцене тонкий актерский психологический театр. Показывая, как система Станиславского может работать и в репертуарном театре, и в пространстве эксперимента на грани фола.

В «Круме» Варликовский совершает два непотребства: нарушая табу, смеется в голос над темой смерти, буквально засыпая зрительный зал пеплом из погребальной урны, а также ставит под сомнение тот факт, что Израиль -- земля обетованная. В пьесе Левина блудный сын Крум возвращается в родной Тель-Авив после долгих лет эмиграции, но родина оказывается совсем не той, что грезилась репатрианту. Мир его прошлого словно бы замерз, полинял, отстал от паровоза истории. Крум наблюдает копошение своей семьи как абсурдный спектакль, дурной сон, сюрреалистическое кино. И Америка, которую покинул Крум, и буржуазный местечковый Тель-Авив, куда он прибыл, предстают заколдованными территориями сна, пустырями бессмыслицы. Крум (на древнееврейском «пенка на молоке», субстанция довольно противная) попадает в мир обесцененный, жалкий, убогий. Кто-то женится, кто-то умирает, кто-то рожает детей -- но эти мнимые акции не способны расшевелить гробовую скуку духовной провинции, в которую, по мнению Варликовского, превратился весь мир. Трагические судьбы смешных и пошлых людей выглядят настолько нелепыми, что комизм балансирует на грани цинизма. Наверное, «Крум» -- самый пессимистичный спектакль за всю историю современного театра.

Чувство тоски наводят четыре вентилятора, что бесцельно гоняют подогретый спертый воздух, выцветший рыжий наборный паркет и гениальный саунд-трек. Композитор Павел Мыкетин оформляет «Крум» музыкой тихой, минорной, как реквием. Она звучит постоянно, создавая эффект пластинки, заезженной, несменяемой и как бы все время подтормаживающей. Падающие как капли фортепианные звуки замерзают на лету. Музыка отвечает за физиологическое ощущение распада.

10 декабря помимо представления театралов ждет спецпрограмма: лекция о Варликовском, видеопоказ спектакля «Дибук» по легендарной пьесе, которую некогда ставил Евгений Вахтангов («Крум» и «Дибук» входят в еврейскую дилогию польского режиссера), и встреча с маэстро. А перед спектаклем Валерий Фокин вручит Варликовскому специально изготовленный Мейерхольдовский приз.