Петербургская театральная библиотека отметила 250-летие. Библиотека -- ровесница русского профессионального театра, чья история, как известно, отсчитывается с 30 августа 1756 года, с указа Елизаветы Петровны, оный театр учредившего. Хотя дата условная -- к тому моменту и придворный театр уже существовал, и библиотека при нем тоже. Книжное и рукописное собрание кочевало вслед за Русской труппой, в 1832 году обосновалось в новом здании Александринского театра, а в 1889-м переехало в специально оборудованное помещение позади Александринки, на углу тогдашней Театральной, а сейчас улицы Зодчего Росси. Где библиотека живет и по сей день.

До революции функция ее была в основном ведомственно-прикладной: в ней хранились экземпляры пьес, представляемых на казенной сцене, документы, относящиеся к деятельности Дирекции императорских театров, издавался их ежегодник.

В 1917-м в революционном огне запылали прежде всего книги, однако как раз для Театральной библиотеки это время оказалось необычайно благотворным. Не само собой, а трудами ее директора Александра Полякова. В июле 17-го ликвидировали управление по делам печати, и благодаря Полякову в библиотеку попал фонд «Драматическая цензура», 42 тыс. единиц хранения, цензурные экземпляры всех пьес и либретто, что ставились в империи, причем на всех языках. Поляков спас библиотеку Дворца Палей великого князя Павла Александровича: эти издания пьес XVIII -- первой половины XIX веков тоже в фондах. Там же собрание французской и итальянской драматургии XVI--XVIII веков князя Лобанова-Ростовского (самая старая книга, хранящаяся в ГТБ, -- «Идея превосходного театра» Камилло Джулио, флорентийское издание 1550 года). Поляков уговаривал уезжавших в эмиграцию деятелей театра оставлять библиотеке свои личные архивы. Знаменитый актер Александринки Николай Ходотов подарил 15 тыс. книг -- их легко опознать по экслибрису Alit lectio ingenium -- «Чтение питает разум». Здесь же хранится коллекция Марьи Гавриловны Савиной, книги с автографами Тургенева, Гончарова, великого князя Константина Константиновича, подписывавшегося инициалами «К.Р.», в рукописном отделе -- письма Щепкина, Шаляпина, Комиссаржевской, Марии Тальони, Дузе, Сары Бернар. В мае 1919-го сюда перекочевала и бесценная Монтировочная библиотека императорских театров. Важнейшая для русского балета реконструкция «Спящей красавицы» Петипа в редакции 1890 года, сделанная семь лет назад в Мариинском театре Сергеем Вихаревым, была бы невозможна без полутора с лишним сотен эскизов костюмов Ивана Всеволожского из Монтировочной библиотеки. А возвращение на сцену балетов Михаила Фокина, которому немало трудов посвятил Андрис Лиепа, также не состоялось бы без фокинского архива, который в Театральную библиотеку уже в 60-е передал сын хореографа. Для театра работали практически все художники Серебряного века, и художественно-постановочный отдел гордится эскизами Бакста, Бенуа, Коровина, Головина, Бориса Анисфельда... Всего в фондах 700 тыс. единиц хранения, среди которых 62 тыс. рукописей и 30 тыс. эскизов.

Этими сокровищами ведают восемьдесят сотрудников -- само собой, почти все женщины. Которые и сами -- сокровище.

Здесь в блокаду сохранили все фонды, включая фонд старинных немецких пьес, а ведь могли бы пустить на растопку. Здесь помнят, как юный Миша Барышников таскал огромные фолианты: «Вот, книжечку взял почитать». На праздновании юбилея в Доме актера председатель городского комитета по культуре актер Николай Буров гордо сообщил, что он читатель с 36-летним стажем, а режиссер Александр Белинский парировал: «Я записался в 1945-м». Белинский, кстати, в сложносочиненном пространстве библиотеки, в замечательных интерьерах с громадными дубовыми шкафами, витыми чугунными лестницами, антресолями, где перила отделаны бронзовыми лирами и лаврами, снимал телефильм «Идеалистка» с Алисой Фрейндлих и Никитой Михалковым. Здесь вспоминают, как у Товстоногова износился формуляр, и ему в БДТ принесли новый -- расписаться, а случилось это 23 мая 89-го, в день, когда режиссеру судьбой было назначено умереть, и автограф в формуляре оказался последним в жизни Георгия Александровича. Здесь сложилась совершенно уникальная духовная и душевная экосистема, которую невозможно измерить ни книговыдачами (тем паче что 60% фондов выдаче и не подлежат -- это дорогие ветхие издания, альбомы и манускрипты), ни стоимостью «материальной базы». Конечно, поколения меняются, но из вновь пришедших сотрудников приживаются лишь те, кто вписывается в местный фэншуй.

В наше путаное самозванское время, когда актуальный лучше, чем настоящий, богатый -- чем честный, успешный -- чем интеллигентный, Театральная библиотека служит, как ни пафосно это звучит, хранилищем профессиональных и нравственных ценностей. Особенно в столь сомнительной сфере человеческой деятельности, как театр. В начале XX века группа исследователей под руководством В.Н. Всеволодского-Гернгросса (в нее, между прочим, входил и Мейерхольд) создала подробнейшую картотеку по истории русского музыкального и драматического театра с 1800 по 1850 год, из трех частей: персоналии, постановки и хронограф. Мемориальная картотека сохранилась, и, глядя на этот невероятный, фантастический труд, невольно думаешь: ведь театр не заслуживает столь серьезного к себе отношения!

Театр довольно редко бывает искусством. А когда он не искусство, он представляет собой фальшивую, неправедную, вульгарную, тщеславную, приглуповатую, а то и просто глупую институцию, пробуждающую и культивирующую в тех, кто в ней работает, худшие стороны их натуры. В Театральную библиотеку записано около семи тысяч человек -- это, в общем, и есть театральный Петербург. На юбилейном вечере многочисленные поздравляющие хором утверждали, что библиотека -- его центр. Я бы сказал иначе: лучшая его часть. Библиотека как бы узаконивает театр в культуре. Не только потому, что его история -- часто легкомысленная -- тут становится предметом серьезных научных изысканий, настоящего глубокого умственного труда ученых. Но и потому, что вокруг нее объединяются лучшие люди театра, и люди театра делаются в ней лучше.

Так что грядущая тотальная цифровая эпоха Театральной библиотеке не угрожает. У нее, кстати, с компьютеризацией все в порядке, делают ретроконверсию каталогов, переводят на DVD ветхую дореволюционную периодику и всякие хрупкие гравюры-акварели, будет и сайт со всеми нужными материалами. Однако роль библиотеки никоим образом не сводится к чистой функциональности, и щелчок «мышью» никогда не заменит прихода в эти стены.

Возможно, самое правильное из всего сделанного новым российским государством -- сохранение государственных библиотек: бесплатных, общедоступных и, следовательно, самых демократичных учреждений. По форме. И аристократичных, как Петербургская театральная, по содержанию.