В Совете Безопасности ООН продолжаются споры по проекту резолюции, предусматривающему жесткие санкции против Ирана. У Москвы есть свои поправки к проекту. В минувшие выходные глава МИД России Сергей Лавров провел необычно длительные переговоры в Брюсселе с глазу на глаз со своим европейским коллегой Хавьером Соланой. Не Иран ли они обсуждали так долго? Об этом спецкор «Времени новостей» Катерина ЛАБЕЦКАЯ спросила министра иностранных дел Сергея ЛАВРОВА на борту самолета по дороге из Брюсселя в Москву.

-- Тет-а-тет -- обычная форма нашего общения с Хавьером Соланой. Мы ценим наш доверительный диалог. Мы обсуждали Иран, Ближний Восток, Косово. Солану интересовала ситуация в отношениях России и Грузии. Я подробно объяснил, что она напрямую связана с нарастающей угрозой применения со стороны Тбилиси силы в отношении Южной Осетии и Абхазии. Рассказал о нашей беседе с главой МИД Грузии Гелой Бежуашвили. По-моему, в Евросоюзе есть понимание того, что реально происходит в этих вопросах.

Солана, выступая от имени «шестерки» (пять постоянных членов СБ ООН и Германия. -- Ред.), приложил немало усилий, пытаясь достичь договоренности об условиях возобновления переговоров Ираном. Мы высоко оцениваем то, что сделал Солана. Его усилия не пропали зря: по подавляющему большинству вопросов понимание достигнуто. Сейчас все упирается в условия, на которых эти переговоры могут начаться. Здесь всем нам нужно проявить прагматичность, ориентироваться на существо проблемы и делать все, чтобы переговоры начались.

Любое урегулирование начинается с шагов навстречу друг другу. Мы не хотели бы каких-либо действий со стороны Ирана, которые подвергли бы даже малейшему риску режим нераспространения. Мы также не хотим, чтобы ситуация загонялась в тупик только потому, что «шестерка» и Иран не могут найти общую платформу для начала переговоров. Тем более что возможности ее нахождения имеются. Солана в этом с нами согласен.

-- Что означает проект резолюции Совбеза ООН по иранскому досье для нашего контракта на поставку Ирану 29 зенитных ракетных комплексов «Тор-М1» и строительства АЭС в Бушере?

-- Пока резолюция не согласована, мы никаких действий по изменению планов нашего сотрудничества с Ираном предпринимать не будем. Эти планы будут по-прежнему реализовываться, ибо они полностью вписываются в международное право. Что касается поставок вооружений, они никак не нарушают баланс сил в регионе. Это уже как бы политический аспект. Поэтому мы будем рассматривать все предложения по проекту резолюции в комплексе.

По Бушеру в проекте есть подтекст. Мол, поддержите нас по всем вопросам, и мы вам позволим достроить Бушер. Нам этого не надо. Бушер не столько коммерческий, сколько политический проект, это тот реальный якорь, что удерживает Иран в режиме нераспространения ядерного оружия. Бушер строится под полным контролем Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ). И любые попытки поставить это абсолютно легитимное сотрудничество в зависимость от третьей стороны мы едва ли сможем поддержать.

-- А как насчет Косово? Появилось ли взаимопонимание относительно опасности создания в Косово прецедента разрушения территориальной целостности государства?

-- По нашему убеждению, устойчивое урегулирование невозможно без согласия обеих сторон. И ради этого нам нужно отказаться от искусственных сроков достижения договоренностей. По-моему, наши коллеги из ЕС понимают и нашу позицию, и то, что она не изменится. Мы напомнили им, что иначе Косово станет прецедентом. Они не спорили. В этом уже подвижка.

-- Когда возобновятся переговоры по корейской ядерной проблеме?

-- Надеемся, что скоро. Замминистра иностранных дел России Александр Алексеев в эти дни отправится в Пекин на консультации с партнерами по «шестерке» (США, Россия, Китай, Япония, обе Кореи. -- Ред.). Рассчитываем, что до середины ноября главы делегаций осуществят первые контакты, договорятся о возобновлении самих переговоров до конца года.

-- Будет ли Россия досматривать корабли Северной Кореи в соответствии с принятой в октябре резолюцией Совбеза?

-- Мы, конечно же, будем внимательно относиться к контролю на наших границах. Но мы против использования резолюции для огульной блокады Северной Кореи. И здесь у нас есть понимание с основными участниками этого процесса.

-- 3 ноября в Брюсселе вы участвовали во встрече Совет Европы -- Евросоюз? В чем ее важность?

-- Россия председательствует в Комитете министров Совета Европы (КМСЕ). И традиционная встреча Совет Европы - Евросоюз получилась нестандартной. Впервые, по нашей инициативе, на нее пригласили председателя Парламентской ассамблеи СЕ Рене ван дер Линдена. Мы призвали партнеров из ЕС и впредь добавлять парламентское измерение в эти контакты. Разговор получился откровенный, сконцентрированный на проблеме соотношения права ЕС с правом СЕ. В Евросоюзе создается агентство по основным правам, в мандат которого пытаются заложить полномочия судить о соблюдении прав человека в странах Европы, не входящих в ЕС. Просматривается очень тревожная тенденция создать в сфере прав человека разделительную линию между членами ЕС и остальными участниками СЕ. Мы, как председатели КМСЕ, разделяем озабоченности, выраженные генсеком СЕ Терри Дэвисом и главою ПАСЕ Рене ван дер Линденом, и убеждены в необходимости недвусмысленно подтвердить универсальность правового поля СЕ, охватывающего все государства, включая членов ЕС. Желание ЕС оградиться от правового мониторинга со стороны СЕ чревато созданием дополнительных двойных стандартов.

Проблема серьезная. Дело не только в отношениях между ЕС и СЕ, на карту поставлено будущее всей европейской архитектуры. Пока обсуждение не началось: медлит ЕС. В рамках СЕ мы заслушаем доклад по рекомендациям в мае 2007 года.