У двух художников -- строгого концептуалиста, углубленного в тайны языка, Ивана Чуйкова и любителя подробных историй, пытающегося объять необъятное, Семена Файбисовича -- мало общего. А вот у двух их серий, с разницей в пару лет написанных еще в прошлом веке в Нью-Йорке, общего гораздо больше. «Негативы» Файбисовича -- большие цветные, пестрые, веселые. Из перестроечной черно-белой Москвы он в Нью-Йорк как на праздник попал. Вокруг -- другая жизнь: яркая, веселая, во всем противоположная привычной -- тусклой и простой. Одна из картин называется просто «В раю». Одуревшему от новых впечатлений и равно потрясающих воображение и зрение перспектив художнику все кажется чудесным. Привычная скептическая мина осталась на родине, результат -- травма зрения, ослепительные негативы. Чуйков более сдержан -- в Нью-Йорке, где все есть, он обнаружил краски для имитации различных поверхностей: золота, мрамора, кирпичной, кладки. Получился «Мраморный лес», «Серебряная зима», «Золотой закат» и другие чудеса, как обычно у художника, слегка обозначенные двумя знаками-красками-фрагментами. Америка Чуйкова еще более условна и искусственна, чем радужная страна Файбисовича -- но на нынешний вкус оба варианта кажутся равно занимательными проявлениями давней эйфории, бури чувств и эмоций, которые сопровождали открытие Америки.

Отвоеванные у западных галеристов работы Ивана Чуйкова и Семена Файбисовича в России показывают впервые -- сделанные за границей, они могли там навсегда и остаться. В бурные годы перестройки, когда русские художники стремительно входили в моду в мире, а в родном отечестве художественного рынка не было в принципе, на Западе осталось немало художников и несметное число их произведений. Одни работы пристроились в хорошие коллекции, другие канули безвозвратно, некоторые силами коллекционеров и галеристов возвращаются теперь в Россию. На вечно актуальный вопрос, нужны ли мы нам, веско отвечает юный отечественный художественный рынок. Теперь в России, как везде, собственным искусством больше интересуются, чем чужим, цены растут. Загоревшиеся в 1990-х международные звезды снова с нами -- прошедшие огонь, воду и медные трубы -- немного побледневшие, повзрослевшие, зато стойкие, как и все виды, обитающие в суровых российских условиях. Теперь здесь и выставки, и каталоги, и коллекционеры-покупатели. Галереи открываются одна за другой, так что вот-вот возникнет дефицит художников, и молодежь не напирает, юные таланты ищут днем с огнем -- и не находят.

«Возвращенные ценности» в Риджине показывают сразу после выставки молодых британских живописцев, в галерею Гари Татинцяна привезли замечательного датчанина Tal R -- тянувшийся некогда из России поток поворачивает вспять, иностранцами уже интересуются, но пока еще не слишком покупают. Но жизнь заставит -- своих художников не хватает.

Сейчас трудоемкая, недавно еще считавшаяся устаревшей, не слишком востребованной, техника живописи снова в моде. Новые галереи обращаются к тем, кто в отличие от заслуженных Файбисовича с Чуйковым не слишком на виду. Таким, как Семен Агроскин. Его большую выставку «Опись имущества. Продолжение» сейчас показывает галерея RuArts. В главных героях -- неубранные столы, бесконечные коридоры, мешки с мусором, старые чайники на плитке, перемазанная краской стремянка -- неуютный, одинокий, нелепо устроенный, зато совершенно узнаваемый, свой мир, единственное оправдание которого -- в сложности описания, тонких переливах красок, неожиданных проблесках света. Агроскин видит жизнь в черно-белом, чуть разбавленном коричневыми оттенками свете -- он будто и не заметил, что Москва изменилась: стала яркой и пестрой. Почти как Нью-Йорк.