В начале сентября одновременно с традиционным фестивалем-ярмаркой «Финский джазовый уикенд» проходила генеральная ассамблея European Jazz Network (EJN) -- европейской ассоциации, объединяющей всех, кто профессионально работает с джазом, -- от критиков до продюсеров. Все вместе называлось еще и «УМО Джаз-фест», по имени старейшего джаз-оркестра наших северных соседей -- «одного из лучших, с которыми когда-либо доводилось играть» (Диззи Гиллеспи). Несколько лет назад оркестр УМО догадался переоборудовать свою репетиционную базу так, что вечерами она превращается в настоящий джаз-клуб -- UMO Jazz House. При этом клуб соседствует со знаменитой своими музыкальными магазинами площадью Пять углов (очень похожа на одноименную питерскую).

Неудивительно, что недавно возникший в Хельсинки ансамбль именуется Five Corners Quintet (Квинтет пяти углов), а его прошлогодний дебютный диск был с вызовом назван «В поисках утраченного джаза». Имелся в виду, конечно, тот джаз, что считается утраченным в Старом Свете, -- американский хард-боп, сложившийся к началу 1960-х и выдаваемый американским джазовым истеблишментом за современный мейнстрим. Напомню, что одиннадцать из двенадцати частей показанного у нас пять лет назад сериала «Джаз» Кена Бернса посвящены музыке 1917--1960 годов и только заключительная серия -- последующим четырем десятилетиям!

Так вот последний «Финский джазовый уикенд» и генеральная ассамблея EJN с такой избирательностью нескрываемо полемизировали -- и теоретически, и практически. В сущности, Квинтет пяти углов был единственным представителем этого самого прямолинейно-импровизационного мейнстрима, хотя на его отсутствие Финляндия не может жаловаться: даже у нас хорошо известны и ретроклассицизм кларнетиста Антти Серпиля, и почвеннический мелодизм саксофониста Пекки Тойванена.

Один из четырнадцати показанных международной аудитории проектов -- «Молоты подземелья» -- был чем-то средним между духовым оркестром и мрачной хеви-металической группой (без единой гитары, но зато с электровиолончелями -- как знаменитая «Апокалиптика»). Другой оказался диджейским диско-трио Club Wahoo. Сами хозяева -- оркестр УМО -- показали нечто вроде монооперы, составленной из песен весьма популярного на родине рок-ветерана Туомари Нурмио. Получилось похоже на наш «Аукцыон», только роль Олега Гаркуши выпала отличной блюзовой бас-гитаристке Honey B., которая вдобавок больше пела, в частности в лапландской народной манере под настоящую волынку. Сам Нурмио тоже чувствовал себя вполне уверенно в джазовом окружении.

Да и звезде мировой музыки электробаянисту Киммо Похьонену, как выяснилось, импровизация (в дуэте с французским барабанщиком Эриком Эшанпаром) удается лучше композиции (вспомним его неудачный опыт с Кронос-квартетом). Былой последователь авангардиста Джона Колтрейна Эро Койвистойнен теперь выступил с местным рэпером по кличке Ред-Рама, и это был, в сущности, единственный вечер, когда слышалось нечто узнаваемо афроамериканское, корневое.

Все остальное было евроджазом. Разве что Scorch Trio гражданина мира Рауля Бьоркенхайма (финн шведско-русских кровей вырос в США, теперь вновь живет в Нью-Йорке) отличилось электрогитарным драйвом на уровне Джими Хендрикса, но стилистически это был свободный авангард из богемного Даунтауна. По сути, джаз-уикенд обошелся без джазовых блюзов, без характерного ритмического пульса. Барабанщик в евроджазе уже не пламенный мотор, а изъясняющийся намеками комментатор, как молодой финн Терье Исунгсет, явно идущий по стопам Владимира Тарасова из легендарного вильнюсского трио «ГТЧ».

Место бродвейской классики 1930-х годов занимают новые хиты -- Radiohead или Тома Уэйтса, который у Ilmiliekki-квартета неотличим от Шуберта. В отдельно взятом соло ансамбль с многозначительным названием «Делириум» похож на малые составы классика Чарли Мингуса. Но целое -- абсурдистский юмор, резкие стилистические перепады и, наоборот, плавное перетекание одной цитаты в другую (скажем, баллады «Одинокая» вечного экспериментатора Коулмэна в «Эй, ухнем») -- вполне оправдывает название.

И апофеоз -- концерт квинтета пианистки-арфистки Иро Харла в том же составе, что работал на ее первом диске для самой престижной европейской аудиофирмы ЕСМ (с двумя норвежскими музыкантами от самого Яна Гарбарека -- барабанщиком Йоном Кристенсеном и саксофонистом Трюгве Сеймом). Артисты ЕСМ с Гарбареком во главе и сформулировали все основные принципы евроджаза.

Главным предметом обсуждения на заседании EJN стала книга британца Стюарта Николсона, название которой отозвалось нашим заголовком. Именитые американцы -- джазовый архивариус Библиотеки Конгресса в Вашингтоне Лэрри Эпплбаум и обозреватель старейшего джазового ежемесячника Down Beat Билл Шумейкер, конечно, не соглашались с британцем. Но все же признавали: серьезные (и похожие) проблемы встают и в Новом Свете.

Хоть наши джазовые масштабы несопоставимы с американскими, в иных инвективах явно слышится что-то родное. И становится понятно, почему Россия не представлена ни в одной европейской джазовой структуре.