В минувшее воскресенье в Тверской области, в бывшем имении Глебовых-Стрешневых Знаменское-Раек, отметили новый праздник -- День русской усадьбы. Гостей было много, официальная часть включала «круглый стол» на тему "Русская усадьба: время перемен?", собравший весьма статусных участников. Выступали министр культуры Александр Соколов, губернатор области Дмитрий Зеленин, член Общественной палаты и председатель Всероссийского общества охраны памятников Галина Маланичева, зампред комитета по культуре Госдумы Александр Тягунов, вице-президент Альфа-банка Александр Гафин, и многие другие заинтересованные лица, в том числе представитель рода владельцев усадьбы Знаменское-Раек профессор Небольсин, член комиссии ЮНЕСКО. Чем занимается г-н Небольсин в ЮНЕСКО, осталось неизвестным, но все очень оживились, когда он признал, что его дядя, адмирал Федор Дубасов, действительно был последним владельцем Райка, однако сам профессор на наследство не претендует.

Особенно живо отреагировал на это заявление Владимир Кононов, председатель совета директоров группы компаний "Конкор", который как раз претендует на статус владельца усадьбы. Дворцовый ансамбль, спроектированный, как считается, тверским уроженцем, архитектором Николаем Львовым, уже двадцать лет стоит в запустении, но год назад его арендатором стал "Конкор". Г-н Кононов, получивший в этом году премию конкурса «Культурное наследие» в номинации «Владелец» за реставрацию дома Ивана Белюстина в Калязине, хотел бы и усадьбу Знаменское-Раек (находящуюся в федеральном ведении, а приватизация подобных объектов сейчас отложена), оформить не в аренду, а в собственность, поскольку тогда можно будет вложить серьезные средства в реставрацию.

Средства нужны действительно солидные, и из-за размеров комплекса, и из-за того, что дворец, где после революции и отмены частной собственности размещались сначала дом отдыха, затем колония, а потом заводской профилакторий, заметно обветшал. Знаменитая колоннада, окружающая пространство внутреннего двора, пока еще стоит, сохранились стены основного дома и флигелей, но от богатой внутренней отделки не осталось ничего, парк зарос, пруды затянуло... Новые хозяева хотят, сохранив внешний облик имения, модернизировать его и превратить в туристический и деловой комплекс, место для приемов, презентаций и прочих нужд элитной публики.

Собственно, возможности этого места и призван был демонстрировать затеянный праздник, с выставками из местных музеев и частных собраний, с концертом и банкетом. Погода подкачала, было холодно и сыро, но представить себе, сколь роскошным может стать бывший профилакторий под управлением нынешнего капитала, было нетрудно. На зеленой лужайке эффектно смотрелись артисты в старинных нарядах, священнослужители в рясах, гости в деловых костюмах, а также накрытые белыми скатертями столы и барражировавшие на фоне свинцовых туч вертолеты (для особо важных персон).

Проблема только в том, что ни законы, ни общественное мнение не готовы принять столь простую схему: когда-то построенные частными лицами для частных нужд здания вполне могут вновь быть переданы (проданы) частным лицам. Если с этим постулатом согласиться, то нет проблем. Однако вопрос о собственности после семидесяти лет советской власти стал весьма болезненным. До такой степени, что до сих пор не получается разобраться даже с разграничением объектов между муниципальной и федеральной властью. А уж предусмотренная законом передача памятников культуры, даже если эти памятники разрушены до основания, в частные руки, вызывает до сих пор в обществе не вполне объяснимый разумом протест.

Европейский путь -- отдавать памятники желающим почти задаром, но с условием восстановить и хранить все как было и хоть иногда открывать к ним доступ обычным посетителям, -- всем вроде бы очень нравится, но смущает уверенность - взять-то возьмут, но в процессе реставрации набезобразят, испортят, а спросить будет не с кого.

В общем, именно в этих трех соснах и блуждали участники «круглого стола», сокрушаясь, что в вопросе сохранения культурного наследия нет ни правовых норм, ни национальной политики, ни диалога с «Роскомимуществом», ни партнерских отношений между бизнесом и государством. Роль государства, кстати, докладчики призывали не умалять, но, убеждали они собравшихся, важно, чтобы государство, у которого нет средств на содержание памятников, взяло бы на себя организационно-контролирующую функцию. Было сказано и о необходимости системного подхода к вопросу сохранения усадебных комплексов -- один-два удачных примера ситуации не изменят. Но сегодня понятно, что государство, от которого по идее и зависит запуск механизма реформы, отчего-то не торопится. Закон «Об объектах культурного наследия» подписан еще в 2002 году, но подзаконные нормативные акты, которые дают ему реальную юридическую основу, до сих пор не вступили в силу. Государству и без того неплохо, никакой ясной мотивации у правительства для того, чтобы взвалить на себя еще и всякую нудную работу вроде составления реестра, проведения экспертизы, создания механизмов контроля нет. Да в общем каждый на месте чиновников тянул бы резину.

Министр Александр Соколов, впрочем, не только не отказывается, но и готов всячески способствовать, вот только конкретно от Минкульта не так много зависит, нужно участие Минфина, Минэкономразвития, «Роскомимущества», которым и без того, видимо, забот хватает.

Александр Соколов надеется на тех, кому приватизация объектов культуры по-настоящему нужна, на клуб частных владельцев усадьбы, например. На Михаила Лермонтова, арендатора усадьбы Середниково, и на Александра Гафина, который также присоединился к движению "за сохранение дворянской усадьбы путем передачи в частные руки". Вот пусть они и готовят документы, привлекают юристов, разрабатывают дополнения к существующим законам.

В общем, это как раз и есть единственный путь, если окажется, что содержание усадебных комплексов окупается, пусть не в деньгах, но хотя бы славою, потенциальные хозяева обязательно найдут лоббистов для решения вопросов собственности. Другое дело, что содержание усадьбы всегда требовало больших затрат, и после отмены крепостного права дворцовые комплексы (Архангельское, Кузьминки и т.д.) потребовали изменения порядка эксплуатации, землю и строения отдавали по частям в аренду, заводили фермерские хозяйства... А заброшенных и разрушающихся "дворянских гнезд" и до революции было достаточно. То есть собственность не панацея, а умение ею хорошо распорядится -- редкое в России умение.

Администрация Тверской области очень хочет, чтобы ее опыт по сохранению старинных усадеб был признан передовым и заслуживающим распространения. Чтобы работу Национального центра опеки наследия в Тверской области сочли актуальным, а практику передачи памятников культуры и истории в доверительное управление -- перспективной. И они стараются, выпускают альбомы фотографий и каталоги бесхозных усадеб, используя ставший модным бренд ради своих, надеюсь, корыстных целей. Потому что опыт человечества показывает, что только сильная личная заинтересованность может сдвинуть лежачий камень, а собственность влечет за собой ответственность и заботу.

Вот только не надо делать вид, что заброшенные или перестроенные, превращенные в коммунальные казармы или просто в руины старые стены нас устраивают больше, чем инициатива деловых людей, которые эти общедоступные развалины превратят в прилично обустроенные, пусть и закрытые для зевак территории.