На прошедшей неделе Владимир Путин завершил кадровую рокировку, начатую 2 июня с неожиданной отставки прежнего генпрокурора Владимира Устинова. В пятницу утром Совет Федерации почти единогласно -- 147 голосами «за» и всего одним «против» -- утвердил на освободившемся посту главы Генпрокуратуры предложенную президентом кандидатуру Юрия Чайки, возглавлявшего ранее Министерство юстиции. Впрочем, это голосование было сугубо формальным, чего не скрывали и сами сенаторы.

Главной же новостью стало новое назначение самого Владимира Устинова, судьба которого все последнее время оставалась неопределенной. Всего через два часа после известия об утверждении на пост генпрокурора Юрия Чайки через информагентства был оглашен указ Владимира Путина о назначении г-на Устинова главой Министерства юстиции.

Формально получилось, что Владимира Устинова и Юрия Чайку просто поменяли местами, то есть произошла обычная «ротация кадров». Однако такой итог затеянных кадровых перемещений не отменяет появившуюся сразу после отставки г-на Устинова версию о том, что президент решил «притушить» активность силовой группировки в своем окружении, к которой принадлежал экс-генпрокурор. В принципе должности министра юстиции и генпрокурора в бюрократической иерархии официально почти равнозначные. Но реально возможности и средства у них в плане достижения тех или иных политических, экономических и административных целей, безусловно, несравнимы. Вполне возможно, что, наблюдая за общественной реакцией на отставку г-на Устинова, в Кремле пришли к выводу о том, что она оказалась слишком острой и ее желательно смягчить. Однако не подлежит сомнению, что место и роль прокуратуры в нынешних политических раскладах претерпит изменения, а генпрокурор перестанет ориентироваться на конкретную группу в президентском окружении.

Эту версию в своей речи в Совете Федерации отчасти подтвердил и сам г-н Чайка. Выступление его было очень сдержанным и аккуратным, но при этом он дал понять, что отныне политика Генпрокуратуры претерпит серьезные изменения и не будет такой агрессивной и скандальной, как при Владимире Устинове. Отвечая на вопрос о возможных ошибках своего предшественника, Юрий Чайка заявил: «Я не имею права оценивать деятельность Владимира Устинова». Но тут же, рассказывая о своем видении места прокуратуры в жизни страны, фактически признал, что ситуация в ведомстве не самая лучшая, отметив, к примеру, недопустимость вовлечения прокуратуры в «корпоративные войны». Понятно, что если бы Генпрокуратура при г-не Устинове в таких войнах не участвовала, об этом и говорить не имело смысла.

Причем тему эту г-н Чайка явно не случайно выделил в своем выступлении особо. «Прокуратура по определению не может быть инструментом в конкурентной борьбе, а использование при этом уголовно-правовых норм полномочий недопустимо вдвойне. Все это также является элементами коррупции и будет жестко пресекаться со всеми надлежащими выводами», -- заявил новый генпрокурор.

Продолжением этой темы вполне можно считать и разъяснения г-на Чайки в Совете Федерации по своей кадровой политике. Он отметил, что «не намерен проводить массовые зачистки и устраивать «охоту на ведьм», поскольку в основной своей массе сотрудники прокуратуры -- честные, порядочные и профессиональные люди, стоящие на страже закона». Однако тут же, отвечая на вопрос о возможности кадровых изменений, признал, что они обязательно последуют: «Безусловно. В новых условиях должны работать новые люди». Понятно, что эти «новые люди» в первую очередь придут на ключевые должности Генпрокуратуры на смену команде Владимира Устинова.

Впрочем, во всем остальном -- по структуре, функциям и полномочиям -- прокуратура, по мнению г-на Чайки, в ее нынешнем виде вполне отвечает реалиям времени, и он достаточно ясно дал понять сенаторам, что является противником каких-либо перемен в этом плане. «В стране не первый год продолжается дискуссия о разделении функций расследования и надзора, необходимости выделения следствия из прокуратуры и создания некоего самостоятельного следственного суперведомства. Несомненно, стратегический и концептуальный вектор развития заключается именно в таком подходе, хотя при любой модели считаю, что прокуратура должна оставаться субъектом следствия, -- заявил г-н Чайка. -- Данный вопрос не следует решать поспешно, сгоряча. Мы попросту можем сломать то, что имеем, не построив ничего взамен. Подобный печальный опыт есть уже у наших коллег из соседних стран -- в итоге им пришлось возвращаться к прежней модели. Как человек, отдавший почти 30 лет прокурорской и следственной работе и прошедший все ее ступени, считаю категорически недопустимыми какие бы то ни было революционные шаги в вопросах совершенствования деятельности прокуратуры. Нам нужна не революция, а эволюция -- последовательное разрешение груза накопившихся проблем, правильный выбор приоритетов, акцентирование усилий на решении узловых задач с постепенным освобождением от несвойственных функций и вопросов».

В качестве основных приоритетов работы прокуратуры Юрий Чайка выделил шесть направлений, некоторые из которых, кстати, также вошли в противоречие с ее прежней политикой. «Считаю, что прозрачность и открытость в нашей работе, понимание обществом принимаемых решений, своевременное разъяснений позиций позволит не допустить ненужное, а порой и искусственно нагнетаемое напряжение», -- заметил генпрокурор, не исключено, имея в виду прежние жесткие действия ведомства г-на Устинова. Таким же принципиальным приоритетом вполне можно считать «повышение координации правоохранительных органов по борьбе с преступностью и усиление законности при проведении следствия и дознания» и «углубление международно-правового сотрудничества». В частности, г-н Чайка отметил, что «современный уголовный процесс стал по-настоящему состязательным и ошибок или недоработок не прощает». Судя по всему, поводом для этого замечания стали участившиеся в последнее время неудачи Генпрокуратуры на процессах, особенно в судах присяжных, по делам, которые ранее считались раскрытыми. Один из последних и показательных случаев -- дело об убийстве американского журналиста Пола Хлебникова, все обвиняемые по которому были оправданы.

Тем же, похоже, можно объяснить акцент на международное сотрудничество. Последние годы у ведомства г-на Устинова с этим тоже были серьезные проблемы -- власти европейских стран упорно не желали признавать преступниками лиц, которых наша Генпрокуратура таковыми называла. «Не надо видеть в иностранных коллегах исключительно критиков существующего у нас положения, -- отметил г-н Чайка. -- Большинство из них открыты к сотрудничеству и заинтересованы в нем».

В числе других новых важных приоритетов Генпрокуратуры Юрий Чайка назвал правозащитную деятельность, отметив, что люди из-за низкого уровня правовой образованности «один на один остаются с произволом местных властей», а также выделил сопровождение реализации национальных проектов и ту же борьбу с коррупцией, которая, как теперь выясняется, все же не обошла стороной саму Генпрокуратуру.

Что касается Владимира Устинова, то «отправка» его в министры юстиции, по сути, все-таки ближе к «почетной отставке». Это ведомство в отличие от прокуратуры по определению не предусматривает возможности «креатива» в политическом и хозяйственном плане, и даже собственно в уголовно-процессуальном. Минюст в своем нынешнем статусе -- ведомство по преимуществу техническое. Его основная функция -- юридическая экспертиза законопроектов и подзаконных актов. Но и при этом роль министерства в принятии или непринятии тех или иных документов не решающая -- принципиальные вопросы по этому поводу принимаются в администрации президента или правительстве. Действующие же при Минюсте три федеральные службы -- судебных приставов (ФССП), регистрационная (ФРС) и исполнения наказаний (ФСИН) -- в силу своей относительно узкой специализации также большой общественной роли в жизни страны не играют. Более того, они могут стать причиной постоянной головной боли для министра юстиции. Ведь ситуация в российских тюрьмах далека не то чтобы от идеальной, но и хоть сколько-нибудь нормальной по европейским меркам. Не лучше картина и с судебными приставами. Кстати, незадолго до своего выдвижения в генпрокуроры г-н Чайка в качестве главы Минюста жестко критиковал эту службу, заявив, что в ней "остро стоит вопрос коррупции, кадровой проблемы, а также низкой правовой грамотности".

Сам же факт, что г-н Устинов назначен на формально «равноценную должность», вовсе не отрицает возможности того, что президент мог быть им недоволен. Сам характер молниеносно проведенной отставки генпрокурора, незадолго до этого утвержденного на новый пятилетний срок, и незамедлительно возобновленное громкое дело по "Трем китам" вряд ли могут свидетельствовать всего лишь о "простой" ротации кадров. Следует также учитывать, что, как показывает практика кадровых перестановок, предпринимаемых Владимиром Путиным, он редко позволяет себе наказывать и бросать на произвол судьбы крупных «проштрафившихся» чиновников. Достаточно вспомнить, как сложилась дальнейшая государственная карьера бывшего питерского губернатора Владимира Яковлева или дальневосточного -- Евгения Наздратенко. Оба вскоре после весьма скандального ухода со своих постов получили новые назначения -- один вначале был назначен вице-премьером по вопросам ЖКХ и строительства, затем полномочным представителем президента в Южном федеральном округе, а потом министром регионального развития и строительства, другой же -- в ныне уже упраздненное Госкомрыболовство.