Вчера Министерство экономического развития и торговли провел пробную защиту законопроекта об особых экономических зонах перед депутатами. За три недели до намеченного на 10 июня первого чтения проекта на парламентских слушаниях разъяснял, каким образом можно «коммерциализировать» научные достижения, заместитель министра Андрей Шаронов.

Зоны, как и предполагалось, будут двух типов, промышленно-производственные и технико-внедренческие, площадью 10 и 2 кв. км соответственно. Причем резидентом промышленно-производственной зоны можно будет стать, вложив 10 млн евро в материальные активы, а резидентом технико-внедренческой -- заключив договор аренды объектов госимущества. МЭРТ настаивает и на сохранении так называемого принципа greenfield: земли под особыми зонами не должны принадлежать юридическим лицам или гражданам.

Спустя пару месяцев после заседания правительства, одобрившего мэртовский проект об особых зонах, министерство так и не уточнило, чем можно будет заниматься резидентам зон. В законопроекте по-прежнему фигурирует лишь перечень того, чем заниматься нельзя. Не допускается в зонах добыча и переработка полезных ископаемых, ломопереработка, производство и переработка продукции черной металлургии и подакцизных товаров. Но специального упоминания о том, что в зонах должны развивать IT-технологии или инновационное производство, в документе нет. Как не сказано и о специальном налоговом режиме. Налогообложение ОЭЗ, как говорится в документе, осуществляется в соответствии с российским законодательством.

Представитель Минфина Михаил Моторин, правда, и не отрицал того, что налоговые послабления для особых зон будут минимальными. От имущественного и земельного налога предприятия в зонах освободят на пять лет, а единый социальный будет платиться только в объеме взносов в Пенсионный фонд -- по льготной ставке 14%. «Мы долго думали, что выгоднее -- дать льготы по налогу на прибыль или же ускорить в два раза амортизацию, -- и выбрали последнее, так как прибыли наукоемкие предприятия 5--7 лет все равно не приносят, а поправками в Налоговый кодекс уже закреплен перенос убытков на будущее без ограничений», -- сказал г-н Моторин. К тому же освобождение от налога на прибыль дало бы дополнительную возможность строить схемы по уклонению от его уплаты.

В налогах участникам особых зон, по сути, даются смехотворные послабления, считает заместитель председателя комитета Думы по экономической политике, предпринимательству и туризму Елена Панина. Никаких льгот в рамках ОЭЗ не планируется давать малым предприятиям, а ведь именно мелкие формы в свое время дали начало знаменитой Силиконовой долине, полагает депутат. «К тому же ускоренная амортизация -- это чревато проблемами», -- пояснила г-жа Панина. «Что у начинающего предприятия не будет несколько лет прибыли, Минфин считает нормальным. Но не говорит при этом, что себестоимость продукции, не покрытую выручкой, фирма должна будет в конце года поставить в убытки, а убытки уменьшают собственные средства». А в соответствии с законом об акционерных обществах если у компании собственные средства оказываются ниже размеров уставного капитала, ее закрывают, напомнила она.

И все же не налоговые льготы стали основной темой обсуждения участников слушаний. Сомнительная мера -- ограничить технико-внедренческие зоны площадью 2 кв. км, где и должны трудиться все работники. Во всем мире принято, чтобы персонал в IT-компаниях работал на удаленном доступе, физическое присутствие здесь не нужно, и даже льготы по ЕСН, которые правительство хочет предложить таким компаниям, они смогут "отбить", если запрут весь коллектив на крохотном заводике где-то в поле, считает директор департамента стратегии построения информационного общества Министерства информационных технологий и связи Олег Бяхов. Странно и ограничение по характеру инвестиций, куда будут включаться только материальные активы, -- в Microsoft, к примеру, нет вообще материальных активов, говорит он. Так что, инвестируя в железо, мы, может быть, и создадим товары хорошего качества, но к инновационному прорыву это не имеет никакого отношения, полагает чиновник. Его поддержал председатель комитета Госдумы по экономической политике, предпринимательству и туризму Валерий Драганов. «Многие губернаторы сейчас опасаются, что не смогут участвовать в проектах по созданию зон», -- говорит он.

Наиболее странно в законопроекте выглядит положение о greenfield, полагает заместитель председателя комитета Госдумы по промышленности и наукоемким технологиям Николай Ашлапов. Если земли, выделяемые под технозоны, не должны принадлежать ни юридическим, ни физическим лицам, то это буквально земля в чистом поле. Чтобы освоить эту зону и создать там всю инфраструктуру, по подсчетам МЭРТ, надо 4 млрд руб. разовых вложений. Даже если половину даст федеральный центр, немного найдется губернаторов, готовых выложить на особые зоны 2 млрд руб., в то время как в стране тысячи федеральных государственных унитарных предприятий, которые не работают, тысячи предпринимателей, которые хотят хоть за какие-то деньги продать нерентабельное производство, говорит г-н Ашлапов. Сомнительно, по его словам, выглядит в законопроекте и требование к резидентам особых зон представлять длительные бизнес-планы. Для IТ-компаний это утопия.

Само слово «зона» очень негативно воспринимается в России, повернул дискуссию в лингвистическое русло вице-спикер Госдумы Владимир Жириновский. Тем более что есть вполне реальные негативный опыт: особая зона в Ингушетии превратилась в резервацию: там есть новый город, где никто не живет, аэропорт, куда никто не прилетает, гостиницы, в которых никто не селится, и о создании никаких рабочих мест говорить там не приходится. «Мало создать в зоне новую технологию, ее еще надо куда-нибудь продать, с чем всегда были большие проблемы», -- подытожил вице-спикер.