-- Мы давно за вами наблюдаем, еще со времен, когда вы только начали выходить в небольших вариациях в классических балетах. Расскажите, как вы начинали в Париже.

-- Я захотела стать балериной после того, как увидела по телевизору "Лебединое озеро" с Рудольфом Нуреевым и Марго Фонтейн. Меня совершенно заворожила магия этого спектакля, и я захотела, чтобы у меня были точно такие же костюмы, как у этих артистов, и еще я захотела делать то же, что они. Наверное, костюмы были для меня тогда важнее самого танца. Желание мое было исполнено, родители отдали меня в балетную школу. Но разочарованию не было границ, когда я поняла, что настоящий балет и занятия в школе -- это небо и земля. Мне совсем не нравились какие-то упражнения в группе, какие-то батман тандю у палки, скачки по кругу, я хотела сразу танцевать на сцене в костюме балерины. Школа оказалась прозаичнее, чем я думала. Потом меня отдали в школу посерьезнее... Ну а когда меня приняли в школу при Парижской Опере, я окончательно поддалась магии балета и начала серьезно заниматься. Тем более что я не страдала в интернате, как многие другие дети. Мы с родителями жили в Париже, и четыре года я приходила в эту школу без негативных эмоций, так как всегда чувствовала участие со стороны моей семьи. А в 16 лет, в 1987 году, меня взяли в Оперу, и я прошла там все стадии повышения (в Опере каждый год проходит обязательный конкурс, по результатам которого ты можешь подняться или не подняться на ступеньку выше). На самом деле я очень рада, что имела время подготовить и станцевать массу небольших, но очень осмысленных ролей, пока была в кордебалете и корифейках. Очень интересно было делать и большие роли, параллельно с партиями в кордебалете. Нуреев, когда ставил "Баядерку", выдвинул меня на роль Гамзатти, а через год я станцевала "Лебединое озеро". И сразу посыпались роли -- еще до того, как я стала этуалью.

-- Интересно, а вы понимали, что это тот же Нуреев дает вам роли, что поразил ваше детское воображение много лет назад?

-- Нет, конечно. Тот Принц по телевизору был очень молодой, порывистый, романтичный. А этот человек в Опере, с отвратительным характером, который никого не замечал, уже не занимался c молодыми артистами, нет, это был другой человек. Хотя и времени у него не было, чтобы меня рассмотреть, так как я пришла в 1987-м, а в 1989-м он уже не был директором. Но он выделил меня, когда вернулся в Оперу как хореограф, и на самом деле это он настоял, вопреки желанию дирекции, чтобы я танцевала Гамзатти в его "Баядерке". Ситуация была сложная, так как Опера готовила одновременно две премьеры -- "Баядерку" и "Жизель" Матса Эка, и я была в той группе, которая репетировала с Эком. Сезон еще не начался, мы случайно пересеклись на автостоянке возле Оперы, он сказал мне про Гамзатти, а я попросила его повлиять на художественное руководство, чтобы меня перевели в другую группу. Он так и сделал, и это спутало карты постановщикам, так как я по фактуре соответствовала скорее Эку. Но я очень рада, что тогда так вышло, ведь благодаря Рудольфу я станцевала свою первую большую роль.

-- А как же "Жизель" Эка, вам было не жалко упускать ее?

-- В результате я станцевала в декабре "Баядерку", а потом меня вернули в группу Эка, и в апреле я участвовала и в «Жизели». Это был фантастический для меня сезон -- одновременно прикоснуться к вершине классики Петипа и к шедевру Эка. Если честно, я обожаю "Жизель" Эка.

-- Но вы сочетаете ее в своем репертуаре с классической "Жизелью". Как распределяются эмоции на эти роли?

-- Это два совершенно разных балета, я их не связываю, прежде всего физически. Когда шла премьера Эка, я танцевала в шестерке виллис (это очень сложная и важная партия у Эка), и параллельно в классической «Жизели» я выходила в роли Мирты, повелительницы виллис. Для мускулов это было неимоверно трудно, почти нереально, а зрителям Эк был в новинку, и они ходили попеременно то туда, то туда и получали громадное удовольствие от сравнения. Но перестройка себя была безумная. Позже я станцевала классическую Жизель, а потом Мирту и Жизель в балете Эка, и для меня между этими ролями лежит пропасть. "Жизель" Перро -- это такая маленькая драгоценность, а "Жизель" Матса Эка -- это очень умная постановка на психологическом уровне. И язык ее очень музыкален, тут выделяются какие-то акценты в традиционной музыке, какие не замечаешь в классической постановке. Это очень сильный балет, и его нужно смотреть не с тем настроением и не теми глазами, что обычную "Жизель". Недостаточно просто понимать, что "Жизель" Эка -- это эволюция темы Жизели в XX веке. Эк идет дальше простой рефлексии, он рассказывает совсем другую историю, используя аналогичные термины, но принадлежащие современному языку. В первом акте он делает Жизель деревенской юродивой, а во втором акте больной делают трепанацию черепа, меняется ее сознание, исчезают дефекты мозга. В классической версии Жизель совсем не дурочка, это нежная хрупкая девочка с больным сердцем, которая умирает от горя и превращается в привидение. Для актрисы здесь важно не переиграть, вложить ровно столько духовного содержания, сколько положено для тени. У Эка гораздо сложнее, так как героиня становится разумной, но не самой собой.

-- Насколько я поняла, для вас очень важна сюжетная сторона балетов, драматические переживания. Вы не собираетесь попробовать себя в драмтеатре?

-- Мне 34 года, я станцевала много разной абстракции, всю белую классику, и сейчас мне действительно ближе драматические аспекты, тонкости игры. Есть предложения от режиссеров сыграть в пьесах. Только недавно известный актер, режиссер, профессор Жан Ле Ранкоше предложил мне сыграть в пьесе Саша Гитри (он большой специалист по текстам Гитри). Сейчас у него свой театр, хотя раньше он играл в «Комеди Франсез». Этот проект не осуществился, так как правительство отдало деньги на футбол, но я не отчаиваюсь. Пока ищу балеты со сложными психологическими ролями, где можно сосредоточиться на актерской игре.

-- Вам близки осмысленные роли, а к нам вы привозите чистую классику. Вот только что вы показали высокий класс в "Этюдах" Ландера. У вас миссия пропаганды французской школы?

-- Похоже, да. Постоянно просят станцевать эталонную классику. Но "Этюды" я правда очень люблю. Это стильная вещь, с интересной предысторией. У нее как бы двойное гражданство. Ландер был датчанином, он поставил балет для своей жены Лиз в Датском королевском балете. Потом Флеминг Флинт перенес его во Францию, и он прижился в Парижской Опере. Затем балет как бы умер, его не ставили, пока, наконец, снова не восстановили в Дании и Париже. Та первая постановка была роскошной -- в парадном зале, с зеркалами, занавесами, хрустальными люстрами, пачки были старинные. Там две балерины выходили: одна танцевала романтическую часть -- сильфидную, а вторая -- все остальное. Это были такие показательные этюды в некой Опере. А в Париже прижилась минималистская постановка с одной балериной на все соло и дуэты, такая же, что идет здесь у вас.

-- Как настоящую парижскую этуаль, вас не отпускает тема важнейшей роли французского балета -- Жизели. Можно поднять еще одну очень французскую тему -- fashion-дизайна. Я слышала, что вы начали рисовать костюмы к балетам. В каком стиле работаете -- наверное, авангард?

-- Именно. Мой муж Хосе Мартинез поставил три балета для Оперы, и я дебютировала как модельер (я только рисовала и придумывала фактуры, шить я не умею). Это была очень увлекательная работа. Первый балет Хосе задумал как классический, как бы Петипа, но с легкой издевкой над процессом. Я придумала костюмы с верхом из красивого муслина и пачками из полиэтилена. Получилась очень симпатичная насмешка над классическим костюмом. Для второго балета я экспериментировала с цветом -- там были бархат и органза ультрамодных расцветок: синего и сиреневого. А для третьего я одела Коломбину, Скарамуша, Арлекина (персонажей комедии дель арте) в пестрые костюмы с вставками из джинсы, то есть они получились очень похожими на людей с улицы. В этом балете была и романтическая часть, Хосе попросил для него сделать пачки. Вот это был абсолютный авангард, когда я нарисовала синие пачки из плиссированного тюля, а лиф из джинсы. Кстати, балет как раз сейчас идет в Опере с артистами Школы и имеет большой успех у зрителей.

-- Вам нравится приезжать в Петербург на фестиваль? Чувствуете, что вас здесь полюбили?

-- Да, это чувствуется. Меня каждый год приглашают, и я всегда знаю, что здесь случится какой-нибудь неожиданный экстрим. В Париже я танцую с проверенными партнерами, из года в год с одними и теми же. А здесь всегда сюрпризы. Три года назад "Лебединое" Сергеева учила прямо на месте с новым партнером. А в этот раз своих коллег по "Этюдам" увидела только накануне спектакля, но мы здорово станцевались. Иногда респектабельной француженке нужны такие встряски...