Премьер-министр Чечни Сергей Абрамов сообщил вчера журналистам, что республиканское руководство решило снарядить агитпоезд. Бригада агитаторов, которую время от времени станут разбавлять высшие чеченские чиновники, проедет по 21 региону России, начиная от Южно-Сахалинска. Агитпоезд красочно дополнит список будущих символов чеченского восстановления, среди которых уже есть аквапарк имени Ахмата Кадырова в Гудермесе, недавно заложенный сыном последнего, и грозненский рок-фестиваль, который, как обещает г-н Абрамов, впервые пройдет в этом году. Говоря о поезде, премьер Чечни предположил, что без него жители России слишком плохо представляют себе подведомственную ему республику, и представления эти не мешало бы расширить.

При этом г-н Абрамов отчего-то не почтил своим вниманием прошедшее вчера собрание жителей России, по роду занятий имеющих вовсе не такое уж плохое представление о происходящем на Кавказе. В частности, в Чечне. Думская комиссия по проблемам Северного Кавказа провела вчера «круглый стол», на котором обсуждалась предлагаемая членами комиссии концепция программы устойчивого развития этого региона. Помимо г-на Абрамова, на слушания пригласили нескольких руководителей северокавказских республик. Президент Чечни Алу Алханов, президент Карачаево-Черкесии Мустафа Батдыев и президент Адыгеи Хазрет Совмен еще накануне обещали организаторам быть, но так и не пришли.

На слушаниях между тем говорилось даже не столько о концепции, сколько о том, что у России осталось крайне мало времени, чтобы стабилизировать свою южную провинцию. А опоздание чревато территориальными потерями: это угрожающее словосочетание было столь четко артикулировано в стенах российского парламента едва ли не впервые с начала второй войны в Чечне осенью 1999 года. «Мы находимся в так называемой точке бифуркации, -- сказал эксперт Карнеги-центра профессор Алексей Малашенко. -- И если мы не пойдем вверх в ближайшие месяцы, то мы пойдем вниз». По мнению ученого, большой социально-политический взрыв на Кавказе или серия взрывов небольших вполне вероятны.

Глава парламентской комиссии Владимир Катренко был несколько более осторожен в оценках. Он посетил за последние полгода практически все северокавказские регионы и нашел там «некоторые значимые признаки углубления процесса нормализации». Но процесс этот, по словам председателя, идет, с одной стороны, «не семимильными шагами», а с другой -- стихийно. По мысли г-на Катренко, процесс нормализации нуждается во взвешенном и осторожном руководстве, а работа и начинания его комиссии -- «это решающая попытка и возможность выправить ситуацию в Южном федеральном округе».

Из дальнейших выступлений участников выяснилось, что решающую попытку предпринимать надо как можно скорее. При населении в 21 млн человек Южный округ серьезно отстает от среднероссийских показателей по производству на душу населения и зарплатам -- в среднем по округу в 2,5 раза. По словам зампреда комиссии Заурби Нахушева, при нынешних темпах развития производства округу, в частности Кабардино-Балкарии, понадобится около 20 лет только для того, чтобы догнать остальные российские регионы. При этом в сельском хозяйстве, которое после обвала промышленного производства в 90-е годы, по сути, стало профилирующим для региона, износ техники составляет до 50, а в некоторых случаях -- до 80%.

Г-н Нахушев, к слову, полагает неверным широко распространенное представление о депрессивных регионах Кавказа, которые привязаны к федеральному центру исключительно бюджетными вливаниями и при этом являются бездонной прорубью, в которой бесследно исчезают казенные деньги. «Федеральная целевая программ «Юг России» изначально стоила 104 млрд руб., -- напомнил он. -- За три года ее существования освоено только 20 млрд, из них за счет федерального бюджета -- 4 млрд. Как может расти производство, если бюджет дает только то, что проедается за год?»

С ним согласен и бывший губернатор Краснодарского края Николая Кондратенко: «Можно бросать любые призывы, но если экономика не работает, все закончится крахом. А экономика не работает». По словам г-на Кондратенко, кризис касается не только сложных земель в предгорьях и в горах. «Земли правобережья Кубани -- лучше них в России нет ничего, но последние два года сельское хозяйство там убыточно, а на левом берегу и в Адыгее вообще разрушено».

Одним из итогов экономической депрессии является безработица -- даже признаваемое властями число безработных на юге часто превышает 30%. По данным комиссии, в Ингушетии на одну вакансию претендуют 103 человека, в Дагестане -- более 66, а в относительно спокойной Кабардино-Балкарии -- свыше 13 человек на место. При этом разница в доходах между богатейшими и беднейшими слоями населения доходит до двадцатикратной -- при том, что восьми- и даже десятикратная разница является признаком тяжелейшего социального кризиса.

Представители естественных монополий -- например, заместитель председателя правления «Газпрома» Александр Рязанов -- с терпеливым пониманием относятся к долгам, которые накапливаются в кавказских республиках, поскольку существующие тарифы непосильны для населения. «Хотя эта проблема должна решаться с помощью дополнительных средств федерального бюджета, который мог бы помогать республикам, -- предположил г-н Рязанов. -- Но мы несем там и потери другого рода. Например, при поставках газа в Ингушетию потери составляют до 50% объема. При том, что распределительные сети принадлежат не кому-то, а ингушскому правительству».

Зашла речь и о войне -- по словам того же г-на Рязанова, «Газпром» вынужден не реже раза в месяц ремонтировать взорванные газопроводы, по которым газ поставляется за рубеж. Представитель МВД Виктор Ракитин суровым голосом напомнил, что «Северный Кавказ -- удобная площадка для международного терроризма», который хочет влиять на ситуацию в России. Для борьбы с терроризмом, считает г-н Ракитин, надо законодательно запретить ваххабизм, выстроить систему предупреждения террора, усилить контроль территорий, прилегающих к Чечне, а также пресекать хищения бюджетных средств, госсобственности и оружия. Утраченного и похищенного оружия, кстати, насчитывается на сегодняшний день до 100 тыс. стволов. К этому г-н Ракитин с ледяным спокойствием добавил, что чеченское подполье сохранило свой потенциал, а также систему управления и обеспечения. Это фактическое признание в бессилии собственного ведомства докладчика, похоже, абсолютно не смутило.

Слушали его скептически. «Стреляйте меня, но я не вижу там никакого международного терроризма, -- сказал г-н Кондратенко. -- Почему взрывают и потрошат россиян и не трогают украинцев? Чем мы отличаемся? Мы отличаемся войной. Я видел в Чечне море могил и видел людей, которые будут мстить русским до конца жизни. И я бы мстил на их месте. Кто имеет право в моей стране убивать мирных людей в мирное время? Россия в XIX веке 46 лет воевала на Кавказе, и царь приезжал туда искать мира для своего народа. А у нас есть генералы, которым уже нравится война. Их метлой надо выметать!» Два молодых генерала и один полковник в новеньких формах бесстрастно слушали г-на Кондратенко из угла зала. «Надо вытравить синдром войны, -- продолжал он. -- Объявить ее ошибкой, принести извинения матерям и на той, и на другой стороне, ехать туда, говорить с людьми, решать проблемы там, а не из Москвы, тогда, даст бог, сознание людей и повернется».

С ним оказался солидарен и г-н Малашенко. По его мнению, локальные конфликты Кавказа -- конфликты длящиеся, постоянно возобновляемые и взаимосвязанные. И вызываемая ими нестабильность может просто не позволить проводить позитивные программы. "На экономику нужно время, но политика нам этого времени давать не будет», -- сказал эксперт. И все же надежда, по мнению г-на Малашенко, есть: он полагает, что в течение года можно было бы решить проблему доверия населения к местной и федеральной власти: «Вариант назначения губернаторов может дать позитив, но только в том случае, если это будут не просто назначенцы, а достаточно автономные люди с политической точки зрения. Если заработает треугольник «общество -- реальная региональная власть -- полпред президента», то, возможно, и будет создана основа для политической стабилизации».