Страшное слово "конфискация" может оказаться реальностью гораздо быстрее, чем кажется сегодня. Для того чтобы изымать у частного лица имущество, даже не нужно вносить поправки в уголовное и налоговое законодательство.

В последнее время суды и фискальные органы все активнее используют статью 169 Гражданского кодекса, предусматривающую конфискацию по сделке, признанной ничтожной вследствие ее «антисоциальности и антинравственности». Особенно опасной, как признали на заседании «Налогового клуба» ведущие специалисты в области налогового права, эту статью делает срок давности привлечения к ответственности -- десять лет.

Статью 169 Гражданского кодекса, включенную в законодательство в 1922 году по личному настоянию Владимира Ленина и благополучно дожившую до Гражданского кодекса 1994 года, долгое время считали «спящей». Ведь при особом желании признать антисоциальной, антинравственной и направленной против основ правопорядка можно практически любую сделку. Категория «антисоциальность» наряду с понятиями «разумность», «добросовестность» и «справедливость» имеет место в философии права, однако нормативной определенности по своей природе иметь не может.

В советское время под эту статью время от времени подводили фарцовщиков и валютчиков, однако в конце 90-х годов прошлого века статья 169 ГК нашла неожиданное применение в делах по неуплате налогов. Ее начали применять районные суды и арбитражные. Ссылается на нее в нескольких определениях и Верховный суд. Это оказалось весьма удобным: не утруждаясь доказательствами, не распутывая сложную налоговую схему, сделку можно определить противоречащей правопорядку. Ведь налоговая дисциплина в интерпретации нынешней власти не что иное, как самая настоящая основа порядка. В сравнении с которой глубоко вторичным оказывается право частных лиц, вольных заключать сделки между собой на свое усмотрение.

Ряд предприятий, попытавшихся оспорить конституционность статьи 169, обратились в Конституционный суд. Однако на беду такими смельчаками оказались уфимские предприятия, сдавшие в аренду мощности предприятия байконурским компаниям. Договор аренды впоследствии был признан судом ничтожным, заключенным в целях ухода от налогообложения, а сама схема приобрела впоследствии нарицательное название «байконурская». Суд признал участников сделки виновными как раз по статье 169 со всеми вытекающими последствиями.

Все апелляции участников той сделки, доказывающих, что заключение договора аренды не имело цели маскировки от фискалов, успеха не имели. «Я не смог убедить коллег в пагубности этой статьи, -- сказал судья Конституционного суда Анатолий Кононов, принимавший участие в вынесении определения по этому делу, -- аргументы «за» были железны: это же Байконур, это дыра, нельзя допустить, чтобы в ней можно было все отмыть». Вопрос существования этой статьи, считает он, уже не компетенция судей. «Если с трибун сегодня говорится, что, оптимизируя налоги, вы проявляете эгоизм, идущий наперекор социальной цели мобилизации доходов в бюджет, это уже идеология, и решение о месте этой статьи в законодательстве должно приниматься политическое», -- говорит судья.

Государство нащупывает инструменты управления обществом, которые были бы столь же эффективны, как в советское время, но более гибкие и не столь формализованные, считает партнер «Пепеляев, Гольцблат и партнеры» Денис Щекин. Страна привлекает инвесторов, но если публичное право полностью забило право частное, если любая сделка легко опровержима, ждать их придется еще долго, уверен г-н Щекин. Правда, для возможной отмены этой статьи сегодня все инструменты исчерпаны. Конституционный суд свое слово уже сказал. Единственная возможность обжаловать ее осталась теперь в Европейском суде по правам человека.

Применением конфискационной статьи, оперирующей понятиями «антисоциальность», правоприменители вплотную подошли к субъективному мнению в судопроизводстве, когда оценивается намерение, а не деяние, считают специалисты юридического факультета МГУ. Вполне возможно, что статья была реанимирована для проведения деприватизации, говорят там. По словам координатора «Налогового клуба» Вадима Зарипова, эта статья -- как бронепоезд на запасном пути, который выкатывается в нужное время. А срок исковой давности по этой статье, десять лет против трех лет за налоговые преступления, придает этому орудию угрожающий вес. По сравнению с которым все сегодняшние обещания правительства по упорядочиванию взаимоотношения фискалов с налогоплательщиками окажутся пустым звуком. Налоговым органам даже не нужно будет «злоупотреблять» положением, чтобы уличить любого неугодного власти налогоплательщика.