В ночь на пятницу в здании Школы драматического искусства Анатолия Васильева в присутствии VIP-гостей и некоторого количества самой изысканной и просвещенной московской публики с заветными приглашениями в руках (на них нечеловеческая надпись: «ЭТО -- Тайная вечеря Теодора Курентзиса») состоялась необычайная акция. После коктейлей в фойе и почти двухчасового перформанса санкт-петербургского Инженерного театра АХЕ («знаменитости на разогреве», -- злословили одни, «еще неизвестно, кто кого разогревает», -- парировали другие) новая звезда российской дирижерской сцены Теодор Курентзис продирижировал Девятой симфонией Бетховена, сыгранной новосибирскими подопечными молодого музыканта -- камерным оркестром Musica Aeterna и хоровым ансамблем New Siberian Singers. Оба коллектива созданы на базе Новосибирского театра оперы и балета, которым Курентзис руководит с 2004 года, и уже успели поразить не только родной город, но и Москву своей амбициозностью и европейскими взглядами на искусство.

Прошлый проект 33-летнего дирижера и его сибирских музыкантов, показанный в Москве -- опера Перселла «Дидона и Эней» с участием английской вокалистки и специалистки по старинной музыке Эммы Керкби, -- произвел неизгладимое впечатление на сторонников и противников Курентзиса. Все как один были обезоружены свежестью, прогрессивностью и необычностью происходящего. Тогда же многообещающая звезда продирижировала новосибирской «Аидой» Дмитрия Чернякова на «Золотой маске» в Кремлевскм дворце, но премии вопреки ожиданиям из этого не вышло. Сейчас очевидно, что Курентзис не только продолжает рыхлить местные симфонические глиноземы каким-то невиданным плугом, собранным из европейского аутентизма и космополитичного романтического духовидения, но и активно борется за славу и признание. Посвященные прочат ему в ближайшем будущем карьерный взлет и даже называют некоторые брендовые государственные музыкальные учреждения, в которых талант Курентзиса мог бы в скором времени сильно пригодиться. Так что, по всей вероятности, музыкальные новости от Курентзиса и его карьерные движения станут одной из главных интриг будущего или следующего сезонов.

«Тайное ночное собрание» в Москве было устроено как своего рода прелюдия к фестивалю русского искусства в Лондоне, который пройдет этой осенью. «В 2005 году в России наступило время новых культурных героев» -- громко сказано в буклете фестиваля ACT2005& New Russian Arts in London. Там же приведен список участников, большинство из которых не являются совсем уж новыми, но почти одинаково далеки от мейнстрима и официоза. В Лондон поедут Татьяна Гринденко и Владимир Мартынов, Аркадий Шилклопер, Владимир Волков и Сергей Старостин (традиционные участники всех русских фестивалей за границей), Кира Муратова и Рустам Хамдамов с фильмами «Настройщик» и «Вокальные параллели», Олег Кулик и Челябинский театр современного танца Ольги Поны. В буклете также написано: «В лондонских умах сегодня брожения на русскую тему. Русские деньги, русский образ жизни и, наконец, русская лондонская реальность. Лондон полон русской темы, и значит, самое время новому русскому искусству прийти в Лондон». Действительно, последняя волна русской эмиграции (политической, экономической и прочей) превратила Лондон за последние годы в город с 250-тысячной (по примерным оценкам) русской диаспорой, причем образованной, просвещенной и состоятельной экономически. Такая способна запрашивать из России не только культурных медведей, но и актуальную продукцию вкупе с новыми культурными героями. Особенность ситуации в том, что этот запрос теперь сочетается с жаждой перемен на местности. Если раньше на экспорт отправлялись матрешки, балалайки и дозированная актуальность, не представлявшая никакого интереса на родине (те же Шилклопер -- Волков -- Старостин много лет являлись таким экспортным продуктом, который в России покупали только альтернативные меньшинства), то теперь культурный герой становится универсальным. Его хотят и там и здесь. И космополитическая фигура Теодора Курентзиса (грека, работающего там, где интересно, и так, как того требуют душа, слух, эрудиция и новейшие тенденции) как нельзя лучше подходит на эту роль. Со своим бешеным темпераментом, эрудицией и алхимическими замашками он смешивает каноны европейского аутентизма со страданиями бесприютной души. Он поражает русскую публику европеистским прочтением классики (небольшой бетховенский состав, бешеные темпы, безвибратная игра струнников, а-ля барочные раздувания, прозрачный штрих), а западную аудиторию наверняка сможет удивить скифско-византийской свежестью манеры и дыхания. Он интригует специалистов, запутывая следы традиций, и колдует над умами самой светской публики, заколачивая в партитуру нахрапистый гул литавр и превращая Девятую симфонию в данс-макабр на грани вкуса -- концертмейстер оркестра в глубоком, словно наркотическом экстазе, души рвутся, рвутся фразы (многие из которых необычайны и изящны), рок-н-ролльные страсти закручиваются, как пружина, обаяние завораживает.

При таком галопе нужна феерическая точность во всем, чтобы не сорваться в какой-нибудь неприличный кювет, но то ли молодые сибиряки испугались высокомерной столичной публики, то ли водитель не справился с управлением. Эта очаровательная в своем желании быть лучшей игрушечная машинка пока не может ездить на таких скоростях, выделывая столь фантастические кульбиты. И может сломаться, если не доводить ее до ума беспрестанно и бескомпромиссно. В балансе возникают грубые ошибки, солисты выходят из-под контроля (особенно запомнились чудовищно безвкусные реплики обладателя роскошного баса Дмитрия Степановича), великолепный по выстроенности звучания хор (хормейстер -- Вячеслав Подъельский) остается где-то сзади, ткань расходится по швам. В гремучей, яркой, актуальной смеси эстетства и популизма заложены замечательные возможности для публичного успеха и музыкальной неординарности, но тут очень остро встает вопрос соотношения составляющих. И артисту, поддержанному элитами и избалованному вниманием весьма неизбалованной публики, требуются большая сила воли и недюжинный интеллект, чтобы искать и находить точные пропорции успеходоставляющих и музыкальных ингредиентов.

А когда столь одаренный господин оказывается между двумя заголовками одной и той же акции (духоподъемным «Тайная вечеря» и конспирологическим, а-ля Герцен, «Тайное ночное собрание») и чувствует себя там вполне уютно, его художественное достижение превращается в мечты, молитвы и фантасмагорически заманчивые революционные планы. Практика показывает, что тем, кто хочет изменить мир, следует быть точнее.