Директор и куратор галереи «Кино» Полина Лобачевская была другом легендарного артбосяка Анатолия Зверева. И это объясняет тот факт, что умерший почти двадцать лет назад художник до сих пор является самым выставляемым автором в галерее, занимающейся современным искусством. В 1998-м галерея «Кино» показывала живопись и графику Зверева в залах Московского аукционного дома, а в 1999-м выступила соорганизатором его ретроспективы в Государственной Третьяковской галерее. И вот теперь, обзаведясь наконец собственным экспозиционным помещением в центре Москвы, галерея опять устроила выставку своего любимца -- лучшую на сегодняшний день.

Проект «Анатолий Зверев. Гений графики. Работы разных лет», созданный на основе рисунков из собрания самой галереи «Кино» и из коллекции специализирующегося на шестидесятниках Сергея Александрова, это прежде всего профессиональный ответ на то немыслимое количество псевдозверевских «фальшаков», что гуляют нынче на артрынке. Все шесть десятков выставленных листов прошли строгую экспертизу, обладают гарантированным провенансом и бесспорны не только по происхождению, но и по качеству.

Однако простая попытка показать подлинного Зверева обернулась для галереи созданием в хорошем смысле «концептуальной», тематической выставки. Подделывают в основном зверевскую живопись -- те свободные импровизации, которые искусствовед Александр Якимович в свое время очень удачно назвал «вихревыми метелящими размахами». Причем живопись позднего периода начиная с конца 60-х, когда непредсказуемный и неуемный Зверев, уже ставший культовой фигурой в богемных кругах, «пошел в тираж», осалонился, исписался и спился. Когда «огнедышащий вулкан начал выталкивать на поверхность все больше шлаков», как с горечью и знанием дела написала Галина Маневич, жена художника Эдуарда Штейнберга. И вот галерея «Кино», дабы подстраховаться, решила показать не картины, а графику Зверева, и именно раннюю. От академических по манере штудий конца 40-х (в это время юный Зверев-самоучка посещает изокружки в парках культуры и домах пионеров, а также заканчивает Художественное ремесленное училище с дипломом маляра) до двух полуабстрактных женских портретов 1968 года, в которых -- единственных цветных работах на выдержанной в строгой черно-белой гамме выставке -- уже чувствуется, увы, заказной стиль халтуры «за бутылку».

Впрочем, в галерее висят еще три листа, сделанных в цвете, пастелью и акварелью, -- уже предсмертные иллюстрации 80-х годов к роману Апулея «Золотой осел». Но они, выбивающиеся из экспозиции и по духу, и по приемам, ее не красят. Особенно если знать, что в начале 60-х у Зверева был другой, куда менее «сладкий» «Золотой осел». Более сотни рисунков тушью, выполненных, по легенде, за одну ночь и доставшихся коллекционеру авангарда Георгию Костаки, главному зверевскому покровителю и одновременно нещадному эксплуататору его таланта.

Но повешенная в уголке незатейливая «ослиная» эротика -- единственный прокол стильной и грамотно составленной выставки. Главное, представляющей своего героя с неожиданной стороны. Не «первым русским экспрессионистом двадцатого века», как именовал его все тот же Костаки, не апологетом западного послевоенного неоавангарда, быстро ставшего коммерческим товаром, не стихийным и оргиастическим «человеком из подполья», за пять минут и буквально из ничего плодящим пьяные шедевры. А представляющей Зверева дисциплинированным реалистом, который зорко вглядывается в мир и мастерски передает увиденное на бумаге. Зверев не просто «гений графики», но гений штриха, способный одной линией, одним росчерком, одним пальцем, окунутым в тушь (он подчас рисовал именно так) создать живой, полнокровный образ -- будь то зверь из зоопарка, тетка на улице или букет в вазе.

Лучшее в экспозиции -- никогда не показывавшиеся и не публиковавшиеся в полном объеме жанровые зарисовки тушью второй половины 50-х годов с лаконичными и говорящими названиями «Облокотилась», «Устала», «Вяжет носки», «Прилег отдохнуть», «По воду», «Сплетницы», «Соседка» и т.д. В такой емкой и лаконичной манере, с легким налетом формализма и бравированием мастерством, рисовали те художники 20--30-х годов (особенно так называемой «ленинградской школы»), для которых оказался неподъемен экстремизм исчезавшего авангарда и одновременно омерзителен заглаженный лоск набиравшего силу соцреализма. С этой камерной эстетикой «тихого сопротивления» буйный Зверев, «человек-перформанс», работающий на износ самого себя и окружающих, никогда не сопрягался и не ассоциировался. А вот поди ж ты, оказалось очень похоже!

Всякое, хоть самое малое, эстетическое открытие -- украшение каждой выставки. Тем более если открытие это касается такой вроде бы всем известной и даже поднадоевшей фигуры, как Анатолий Зверев. Потому выставка в галерее «Кино», без сомнения, удачная кода для завершающегося столичного артсезона.