Спрос на оружие несмертельного действия -- так называемое нелетальное -- в мире растет по мере активизации террористов. Известно немало случаев, когда бандгруппировки прикрываются мирными жителями. Прямое воздействие традиционными средствами поражения в этом случае невозможно, спасти ситуацию могут лишь средства, временно выводящие живую силу из строя. А поскольку с некоторых пор вслед за спецслужбами борьба с терроризмом вменена в обязанность и армии, войска также нуждаются в новом виде оружия. Скоро ли они его получат, смогут ли им с пользой распорядиться? Об этом в беседе с военным обозревателем «Времени новостей» Николаем ПОРОСКОВЫМ рассказал руководитель основного разработчика нелетального оружия в России -- генеральный директор федерального государственного унитарного предприятия «Базальт» Владимир КОРЕНЬКОВ.

-- Сегодня у нас в стране есть только полицейское нелетальное оружие, его могут применять спецслужбы и милиция. И то, как правило, с санкции прокурора, если тот посчитает применение такого оружия оправданным. Это делает применение такого оружия крайне немобильным. Закона, который регламентировал бы применение нелетального оружия армией, войсками, в России до сих пор нет.

-- А каков мировой опыт?

-- В Соединенных Штатах применение нелетального оружия разных типов в армии узаконено с 1991 года, там есть даже боевые уставы и наставления по применению нелетального оружия в разных родах войск. Главное -- в США создан прецедент применения нелетального оружия в обычных боевых действиях. Американцы наиболее активно ведут разработки в этой области по мере появления новых технических средств.

-- Каковы перспективы легализации нелетального оружия в России?

-- Коллективы заинтересованных людей и в армии, и в промышленности занимаются тем, чтобы максимально приблизить правовую базу к возможности применения такого оружия солдатом без испрашивания дополнительных санкций. Чтобы заполнить тот вакуум, который у нас простирается от возникновения необходимости в применении оружия до его использования. У нас эта дистанция, как говорят военные, «от мата до автомата», ничем не закрыта.

-- Представим, что депутаты осознали ситуацию, расстарались и закон приняли. На этот случай уже есть что применять солдату?

-- Арсенал полностью разработан.

-- Вы не находите тут противоречия: законодательства нет, а разработки идут?

-- Мы можем думать о чем угодно. Например, о полетах на Марс, готовиться к ним. Не стоит забывать о наличии у наших, как раньше говорили, потенциальных противников, у наших партнеров по совместным миротворческим операциям такого оружия. Мало того, в мире, в Организации Объединенных Наций укрепилось мнение, что к миротворческим операциям будут привлекаться только те страны, которые имеют на вооружении нелетальное оружие -- собственного изготовления либо закупленное. Опоздав с принятием законодательной базы, мы рискуем оказаться в числе покупающих стран, чего, конечно, не хотелось бы.

-- Нелетальное оружие для армии подразделяется по видам вооруженных сил, по родам войск?

-- Безусловно. И мы разрабатываем оружие для всех, начиная от ручных средств для пехотинца, гранатометных выстрелов, артиллерийских систем и кончая авиационными бомбовыми кассетами с нелетальным оружием. Систему любого оружия можно разделить на две части: носители, доставляющие «элемент могущества» к цели, и то, что реализует это могущество. Среди последних наиболее эффективные -- созданные на основе эритантов, то есть химических веществ. Это, например, слезоточивые и рвотные газы. Иногда их называют нокдаун-газы. Эти вещества занимают 50--60% общего объема нелетального оружия. Есть дезориентирующее оружие -- светозвуковое отвлекающее, раздражающее, оглушающее. Весь этот спектр нами проработан, многие образцы испытаны. Ждем только законодательной базы, а вместе с ней -- заказчика от армии.

-- Вы наверняка, что называется, зондируете почву. Готова армия к таким закупкам?

-- Подготовлен ряд законопроектов, но рассматриваются они очень медленно. Я с 2001 года взаимодействую с Госдумой и правительством, на словах получаю поддержку, но едва дело доходит до практического осуществления, меняются и там и там люди, все начинается заново. Сегодня вроде бы уже есть понимание во всех слоях -- от сержантов до самых высоких генералов, что такое оружие в армии должно быть.

-- Какова реакция нынешнего кабинета министров?

-- Последний вариант пошел по кругу осенью прошлого года, сейчас, говоря канцелярским языком, проходит стадию визовой апробации, конкретно в эту минуту -- в Министерстве обороны, в аппарате начальника вооружения.

-- Будет в этом законе прописано, что же такое нелетальное оружие?

-- Совсем четких определений сегодня в мире нет. Я участвовал в одном из женевских процессов и убедился в этом. Вообще понятия «нелетальное оружие» нет, военные применяют более точный термин -- «оружие пониженной летальности», потому что даже ручная граната со слезоточивым газом может попасть человеку в голову и привести к смерти.

-- Что же считать порогом, за которым несмертельное оружие расценивается как обычное средство поражения?

-- У нас этого порога пока нет, а на Западе он определен в 25% от числа пораженных, которые не смогли восстановиться или умерли после воздействия на них нелетального оружия. Причем цифру эту взяли, я сам слышал об этом в Женеве, исходя из операции российских спецслужб на Дубровке. Там погибло 26%. Хотя, конечно, это дискуссионная проблема: что считать, как считать? Конечно, задача -- иметь в перспективе идеально нелетальное оружие, но это вряд ли возможно: любой носитель, который доставляет нелетальное оружие в район воздействия, сам -- своей кинетической энергией, объемом -- потенциально несет угрозу. Плюс какие-то вторичные эффекты от разрушения зданий, сооружений.

-- Вы назвали только два типа оружия пониженной летальности. Но вот есть еще, например, лазерное, лучевое оружие...

-- Эти системы широко и активно исследуются, в том числе и в прессе, потому что их понимание более доступно и неспециалистам -- ученым, непосредственно не занятым военной техникой. Масштабы реального военного применения лучевых систем пока не определены, но ясно, что на сегодняшнем этапе они незначительны.

-- А такие экзотические виды нелетального оружия, как приклеивание специальным составом военной техники к асфальту, применение веществ, которые способствуют загустеванию топлива в двигателях, разрушению резиновых прокладок в них?

-- Ну, если есть техника и есть асфальт, почему бы и не приклеить одно к другому. Однако боевые действия ведутся, как правило, не на асфальте. И клей, и вещества, влияющие на работу двигателей, -- это больше частная проблема, которая ближе к диверсионным операциям, нежели к масштабным боевым действиям. Зачем стараться заглушить двигатель танка, который рассчитан на движение по пустыне, в условиях мелкой пыли, -- проще подбить его традиционным способом, из гранатомета, например. Тем более что танк -- военная цель. Мы же говорим о применении нелетального оружия в условиях, когда отделить военных от гражданских крайне сложно.