О структурных преобразованиях в газовой отрасли в последние четыре года только и говорили. С отставкой Рема Вяхирева с поста главы «Газпрома» начался период «инвентаризации», а затем завязалась публичная дискуссия на тему «Как обустроить газовое будущее России». Однако обсуждение быстро заглохло под напором лаконичного президентского «нет».

Операция "Инвентаризация"

Смена менеджмента в «Газпроме», состоявшаяся в мае 2001 года, показалась многим знамением скорой реструктуризации монополии. Однако приход никому не известного путинца Алексея Миллера не оправдал этих ожиданий: руководство «Газпрома» все эти годы было и остается главным противником преобразований. Причиной ожесточенного сопротивления демонополизации газовой отрасли и неизбежной перестройки самого «Газпрома», по всей видимости, является страх его «кураторов» потерять контроль над финансовыми потоками и административными возможностями крупнейшего в Европе концерна.

С некоторой долей условности можно выделить три основные попытки начать реформирование «Газпрома». Первая из них была самой дерзкой (потому и чуть было не оказалась результативной) и случилась в первый год президентства Владимира Путина. В последние дни декабря 2000 года премьер-министр Михаил Касьянов подписал постановление «О государственном регулировании цен на газ и тарифов на услуги по его транспортировке на территории РФ». Документ предполагал настоящую революцию: выделить из системы «Газпрома» рынок сбыта газа, передав его в руки частных компаний-перепродавцов, не связанных с газовым монополистом. Согласно постановлению государство должно было регулировать лишь оптовые цены на газ, тарифы на его транспортировку по магистралям и газораспределительным сетям и розничные цены для населения. Прочие же розничные цены могли свободно устанавливать независимые перепродавцы. Непосредственно реформу предлагалось начать уже во втором-третьем кварталах 2001 года и провести в два этапа: сначала создать несколько независимых от «Газпрома» компаний, транспортирующих газ концерна, а затем продолжить либерализацию цен, постепенно ограничивая сферу госконтроля за газовой отраслью. Но это постановление так и осталось на бумаге.

На одном из закрытых совещаний в Кремле при участии Михаила Касьянова, Германа Грефа и недавно назначенного в «Газпром» Алексея Миллера Владимир Путин распорядился отказаться от форсирования реструктуризации газовой отрасли. Аргументом для прекращения еще не начавшейся дискуссии по этому поводу стала поставленная перед г-ном Миллером задача провести инвентаризацию вверенного ему хозяйства с целью определить, что нужно будет реформировать.

Так «Газпром» начал проводить политику по усилению монополии.

Возврат к прошлому

Инвентаризация активов переросла в возврат потерянных предприятий. Осенью 2001 года на совещании в Новом Уренгое Владимир Путин пожурил г-на Миллера за то, что у того из-под носа уводят активы, указав на нефтегазохимический холдинг СИБУР. Менеджмент «Газпрома» тут же взял под козырек. Для руководителя и совладельца холдинга Якова Голдовского история закончилась многомесячным заключением и потерей бизнеса. А вошедшего во вкус монополиста было уже не остановить: у «Итеры» за 200 млн долл. был выкуплен контрольный пакет «Пургаза», добывающего 14 млрд кубометров газа в год на Губкинском месторождении, восстановлен контроль над «Запсибгазпромом» и возвращена на его баланс лицензия на Южно-Русское месторождение с запасами в 600 млрд кубометров. Затем «Газпром» занялся «Нортгазом», который добывает около 5 млрд кубометров на Северо-Уренгойском месторождении. Пока безуспешно: за год он так и не сумел доказать в судах, что потерял контрольный пакет в этой компании незаконным путем.

Параллельно монополист формировал «серую» систему «уполномоченных трейдеров». Только они могли получить доступ в газпромовскую систему газопроводов. А независимые производители, такой возможности не имеющие, вынуждены продавать большую часть газа прямо на скважине. Об этом свидетельствует тот факт, что независимые газодобытчики в прошлом году самостоятельно продали не более трети своего газа. Остальное шло через посредников, пользующихся благосклонностью «Газпрома». Такая практика привела к еще более сильной монополизации сферы сбыта газа.

Наконец, под девизом возврата активов в прошлом году фактически завершилась операция по воцарению «Газпрома» на газовых рынках СНГ. Оттуда с успехом была вытеснена «Итера», которую при Реме Вяхиреве монополист сам уполномочил работать на этих проблемных в те времена рынках.

Единый и неделимый

В 2002-м, когда новое руководство концерна уже освоилось в газовом бизнесе, достигло первых успехов в деле возврата утраченных активов (ценой неимоверных усилий) и справилось с остатками вяхиревской администрации, дискуссия по газовой реформе начала возрождаться. Однако и вторая попытка сторонников преобразований в отрасли потерпела неудачу: вопрос даже не дошел до обсуждения в кабинете министров, хотя в повестке дня успел засветиться. Накануне правительственного заседания в конце декабря 2002 года Алексей Миллер написал Владимиру Путину душераздирающее письмо о возможных страшных последствиях развития рынка газа в России, если будет принят план Германа Грефа. Министр экономического развития и торговли предлагал выделение из «Газпрома» транспортной инфраструктуры в отдельную компанию, постепенную демонополизацию экспорта и меры по усилению конкуренции в газодобыче. И президент дал Михаилу Касьянову поручение разобраться с ситуацией таким образом, чтобы гг. Греф и Миллер не конфликтовали. На практике это означало рекомендацию не форсировать события.

Третья попытка реформаторов начать обсуждение вопроса в сентябре прошлого года в точности повторила предыдущую: Алексей Миллер снова нарисовал страшную картину главе государства и из повестки правительственного заседания вопрос снова был исключен.

Владимир Путин впервые громко и внятно озвучил свое мнение по ситуации в отрасли на торжественном праздновании десятилетия «Газпрома» в Кремле. Фактически он пообещал сохранить компанию в неприкосновенности: «Государство не поддержит никаких планов расчленения или разделения «Газпрома». Реформаторам оставалось довольствоваться другим замечанием президента: «Непрозрачность «Газпрома» может серьезно сказаться на привлечении инвестиций в эту отрасль, необходимо менять ситуацию с закрытостью компании». А чуть позже бескомпромиссный ответ получила Еврокомиссия, выставившая в качестве требования для вступления России в ВТО ликвидацию монополии. «Газпром» делить не будем», -- заявил Путин 9 октября в Екатеринбурге на встрече с германским канцлером Герхардом Шредером. И посоветовал Еврокомиссии избавиться от иллюзий -- «в газовой сфере они (европейцы) будут иметь отношения с государством».

Пакетный контроль

С тем же успехом в первую четырехлетку Владимира Путина развивалась ситуация с либерализацией рынка акций «Газпрома». Президенту и его команде так и не удалось справиться с еще одним «пережитком прошлого» -- ограничениями на свободную торговлю акциями газовой монополии. Хотя громкие обещания выдавались с завидной регулярностью.

Разделение рынка акций «Газпрома» было введено президентским указом №529 от 28 мая 1997 года. По нему иностранные юрлица и компании, в которых более трети мест в органах управления или более 50% уставного капитала принадлежит нерезидентам, не могут приобретать акции «Газпрома» без разрешения ФКЦБ. Тот же указ вводил ограничение на участие иностранцев в уставном капитале «Газпрома» в размере 9%, однако принятый в 1999 году закон о газоснабжении в РФ увеличил эту долю до 20%. В настоящий момент акции "Газпрома" распределены следующим образом. Правительству принадлежит 38,37%, самому "Газпрому" и его аффилированным структурам -- 17,33%, российским физлицам -- 15,1%, компании Ruhrgas -- 6,5%, в виде ADS торгуются 3,42%, у госпредприятия "Росгазификация" -- 0,9%. Остальными акциями владеют российские юридические лица.

В начале апреля 2001 года замглавы кремлевской администрации и по совместительству председатель совета директоров «Газпрома» Дмитрий Медведев по поручению президента возглавил специальную рабочую группу, целью которой был поиск механизма либерализации рынка газпромовских акций. Владимир Путин отвел команде, в которую вошли вице-премьер Виктор Христенко, глава ФКЦБ Игорь Костиков, советник президента Андрей Илларионов, представители «Газпрома» Сергей Дубинин и Александр Семеняка и другие, короткий срок -- три месяца. Спустя пять месяцев медведевская группа предложила постепенно отменить разделение рынка на внутренний и внешний в рамках 20-процентной квоты на участие иностранцев в уставном капитале газовой монополии, но выбрать один оптимальный из четырех разработанных конкретных механизмов члены группы так и смогли. Доклад был представлен президенту, а вопрос отложен.

В последующие годы чиновники разного уровня использовали тему либерализации обращения акций «Газпрома» в «спекулятивных» целях: время от времени заявляя, что решение вот-вот будет принято, они разогревали рынок. А перед менеджментом компании во главе с Алексеем Миллером, по всей видимости, была поставлена политическая задача обеспечить, чтобы пакеты акций, принадлежащих государству и корпорации, вместе составляли больше 50%. Он с этой задачей справился.

В начале ноября прошлого года, практически сразу после ареста Михаила Ходорковского, о скорой либерализации рынка акций «Газпрома» инвесторам поведал сам президент (впрочем, он очень туманно обрисовал сроки, обозначив их как «ближайшее время»). От реакции инвесторов повеяло здоровым скепсисом: акции компании, которые торгуются на западных биржах в виде ADS (и должны падать в цене после либерализации), после заявлений росли быстрее «внутренних».

Ожидание импульса

В итоге так и не состоявшееся обсуждение будущей конфигурации газовой отрасли достанется на долю уже нового правительства. Полный провал газовой реформы в течение первого срока президента Путина произошел при его непосредственном участии. Вместе с тем очевидная ущербность системы координат, в которой сейчас ведется газовый бизнес в России, -- полное отсутствие инвестиционной привлекательности, колоссальная зависимость бизнеса от монополии, отсутствие стимулов к повышению эффективности работы «Газпрома» и т.д. -- становится реальной угрозой для страны. Советский запас прочности был практически полностью «съеден» еще в вяхиревскую эпоху. Сейчас рентабельность самой крупной корпорации Европы поставлена в прямую зависимость от экспортных цен. Однако если вдруг произойдет их падение, то «Газпром» и отрасль в целом окажется в очень сложном финансово-экономическом положении.

Поэтому нельзя исключать, что реформы в газовой отрасли в ближайшие четыре года получат все-таки сильный импульс. В этом случае у руководства «Газпрома» останется два варианта действий: освободить кресла для более сильной управленческой команды или предложить свою конструктивную программу реформирования этого сектора экономики. Первый вариант политически не выгоден Владимиру Путину, а успех второго пока выглядит сомнительным.

Хроника

29 декабря 2000 года премьер Михаил Касьянов подписал постановление «О государственном регулировании цен на газ и тарифов на услуги по его транспортировке на территории РФ», которое предусматривало радикальный вариант реструктуризации «Газпрома». Реформу предлагалось начать уже во втором-третьем квартале 2001 года и провести в два этапа.

3 апреля 2001 года Владимир Путин заявил в послании Федеральному Собранию о том, что «пора покончить с финансовой непрозрачностью и неэффективностью управления естественными монополиями России», в частности в электроэнергетике, топливно-энергетическом комплексе, на железнодорожном транспорте.

30 мая 2001 года совет директоров «Газпрома» не стал продлевать контракт с председателем правления Ремом Вяхиревым, руководившим компанией девять лет. На эту должность назначен замминистра энергетики Алексей Миллер.

В августе 2001 года на одном из совещаний у Владимира Путина с участием Алексея Миллера и Германа Грефа было решено отложить реформу на год.

26 декабря 2002 года на заседании правительства должно было пройти рассмотрение концепции развития газового рынка. Накануне поздно вечером вопрос был снят с повестки по просьбе Владимира Путина.

10 февраля 2003 года Владимир Путин на официальном праздновании десятилетия «Газпрома» заявил, что государство не поддержит никаких планов «по расчленению» компании.

19 марта 2003 года Михаил Касьянов провел совещание по газовой реформе, на котором поручил «Газпрому» и Минэкономразвития представить согласованные предложения по развитию рынка газа.

16 сентября 2003 года Минэкономразвития внесло в правительство обновленный вариант концепции развития рынка газа. «Газпром» представил критический отзыв на него и попросил Михаила Касьянова снять вопрос с обсуждения.

25 сентября 2003 года правительство решило перенести заседание по газовому вопросу на один день.

26 сентября 2003 года по просьбе Владимира Путина обсуждение газовой реформы снято с повестки заседания правительства.

9 октября 2003 года комиссар ЕС по торговле Паскаль Лами в ходе очередного раунда переговоров по присоединению России к ВТО выдвинул требования по реструктуризации «Газпрома» в качестве одного из основных условий Евросоюза. В ответ Владимир Путин обвинил Брюссель в «выкручивании рук» и заявил, что никакого раздела «Газпрома» не допустит.

Январь 2004 года. Сформирован план-график работы правительства в первом полугодии 2004 года, согласно которому вопрос о развитии рынка газа в России будет рассмотрен на одном из майских заседаний.