Как показал последний месяц, трагические события в Беслане стали причиной очередного осложнения отношений между православными и мусульманами. Некоторые священнослужители, даже следующие довольно сдержанной официальной позиции РПЦ, не устояли перед соблазном заявить о сугубо исламских корнях терроризма, потребовать поставить под контроль исламские учебные заведения и проповеди в мечетях. Утверждая, что не бывает разного ислама -- плохого и хорошего, первыми защитниками православия и России от терроризма выступили активисты общества «Радонеж», действующего по благословению патриарха Московского Алексия II. В своем открытом обращении они призвали президента Владимира Путина усилить бдительность за опасной религией, и в частности за ее образовательными структурами. «Мы страдаем от международного исламского терроризма», -- подчеркивалось в письме. В схожей с обществом «Радонеж» радикальной стилистике выступали и священнослужители, известные ранее своими либеральными взглядами. «Нельзя обманывать себя, -- заявил «Времени новостей» известный священник, ученик Александра Меня, настоятель храма Козьмы и Дамиана отец Александр Борисов. -- Мы помним, что 11 сентября приветствовалось всем исламским миром, проходили ликующие демонстрации в Палестине. В данном случае мы действительно наблюдаем исламский терроризм во всем мире. Причем мировой ислам очень вяло осуждает эти акты. Это, к сожалению, факт. Представьте себе, что было бы, если подобное действие совершил христианин. Какая волна осуждения поднялась бы -- со стороны нашего патриарха, Александрийского, Константинопольского. Поставить под контроль исламские школы, где может проповедоваться ваххабизм, абсолютно правильно. Пусть государство придумывает, как этот контроль осуществлять лучше».

Кстати, официальная РПЦ отказалась комментировать как выступление коллег из «Радонежа», так и возможные риски обострения межрелигиозных отношений непосредственно после событий в Беслане. Спустя несколько дней после публикации обращения православных радикалов председатель отдела внешних церковных связей митрополит Смоленский и Калининградский Кирилл заверил корреспондента «Времени новостей», что не читал текста этого документа, но не сомневается в том, что «православные люди, действительно живущие по законам своей веры, не могут испытывать чувства ненависти, недоброжелательства к любой другой религии, а также к людям неверующим». В первом же заявлении Межрелигиозного совета России после трагедии в Северной Осетии прозвучали в основном слова об осуждении терроризма.

Религиозные лидеры признали опасность нового межэтнического и межрелигиозного конфликта только 22 сентября, на втором заседании Межрелигиозного совета России. «Сердца людей продолжают ожесточаться, -- заявил тогда председатель Духовного управления мусульман европейской части России муфтий Равиль Гайнутдин. -- Именно в расчете на это лидеры международного терроризма пытаются использовать религиозный фактор и играть на политических противоречиях». Главные наставники российских христиан, мусульман, иудеев и буддистов выступили с совместным призывом к веротерпимости. Муфтий Пермской области Мухаммедгали Хузин попросил также не забывать о том, что дружба православных и мусульман нерушима и уходит корнями в историю. «Межрелигиозный мир и согласие в нашей стране придуманы не сегодня. Например, в 1918 году, когда большевики пришли арестовывать архиепископа Пермского и Кунгусского Андроника, то вместе с православной паствой его дом защищали пермские мусульмане», -- рассказал он «Времени новостей».

Однако окончательная стратегия совместной работы традиционных российских конфессий выработалась только 29 сентября в Кремле на встрече с Владимиром Путиным. Вслед за президентом о том, что недопустимо «идти на поводу у преступников, террористов, вымещать гнев против террористов на людях иной веры и иной национальности», заявили и духовные лидеры, подчеркнув, что «подлинной жертвой террористов является ислам, который они пытаются поставить себе на службу». Судя по всему, выход из этой ситуации властям и приближенным к Кремлю религиозным лидерам видится один -- поставить ислам на службу российскому государству. Впрочем, предложения контролировать мусульманское образование в нашей стране новыми не назовешь.

Впервые о необходимости взять под контроль учебные заведения мусульман в России заговорили в июле 1998 года. Конгресс мусульман Северного Кавказа обратился к властям Чечни, Ингушетии и Дагестана с требованием «объявить все экстремистские течения вне закона, установить контроль над всеми исламскими учебными заведениями, учебной литературой, средствами массовой информации во избежание проникновения вредной ваххабитской идеологии в общество». После этого президент Ингушетии Руслан Аушев принял указ о запрете ваххабитской деятельности на территории республики, поддержанный местным мусульманским духовенством. В 1999 году был принят и закон «О запрете ваххабитской и иной экстремистской деятельности на территории Республики Дагестан». Причем дагестанские власти не только поставили вне закона религиозные миссии и их филиалы экстремистского толка, но и запретили своим гражданам учиться в религиозных учебных заведениях за рубежом без специального разрешения и направления республиканской религиозной организации. Против экстремизма и за жесткий контроль ислама выступили и лояльные власти чеченские муфтии и, кстати, жестко придерживаются этой позиции до сих пор. «Я всегда полностью поддерживал идею контроля, -- рассказал корреспонденту «Времени новостей» муфтий Чеченской Республики Ахмад Шамаев. -- Причем не только учебные заведения, а все проповеди имама, которые проводятся в мечетях, надо взять под контроль. Некоторые имамы могут стать проводниками ваххабизма, терроризма. Причем это касается любого региона, в том числе Северного Кавказа, Москвы».

Однако сегодня разговоры о «контроле за идеологией ислама» ведутся уже на ином уровне. В частности, председатель координационного центра мусульман Северного Кавказа муфтий Исмаил Бердиев считает, что пора создать единую мусульманскую организацию России, взамен многих конкурирующих друг с другом объединений. Эта верховная структура, по его мнению, ведала бы единой миссионерской и образовательной политикой в российском исламе. Наверняка и светской власти проще было бы наладить отношение с единым мусульманским центром, нежели с несколькими «конкурирующими» духовными управлениями, к тому же возглавляемыми явно недолюбливающими друг друга муфтиями, тяготеющими к различным течениям в современном исламе. Вот только два других духовных лидера -- глава Центрального духовного управления мусульман России Талгат Тадджудин и глава Духовного управления мусульман европейской части России Равиль Гайнутдин пока не поддержали своего кавказского коллегу и предпочитают находиться в выжидательной позиции. Да и власть пока не торопит мусульман с ответом.