Фестиваль Госфильмофонда, проходящий в подмосковных Белых Столбах вот уже восемь лет подряд, является, пожалуй, главным, а после перемещения фестиваля «Лики любви» поближе к 8 марта едва ли не единственным зимним мероприятием, предназначенным для истинных киноманов. И мероприятием, к тому же неизменно держащим марку -- программы фестиваля могут быть интересны в большей или меньшей степени, но еще ни разу неделя, проведенная в Белых Столбах, не была потрачена впустую. На сей раз главной темой фестиваля стал кинематограф Восточной Европы -- под общим заголовком «Прощание с прошлым» были показаны польские, чешские и восточногерманские фильмы, до сего момента ведомые лишь узким специалистам (за редкими исключениями, вроде вполне себе знаменитого фильма Милоша Формана «Горит, моя барышня»). По правде сказать, именно картина Формана -- смешная, с легким налетом абсурда история о бале пожарных, которые развлекаются мазурками и беспроигрышными лотереями в то время, как неподалеку синим пламенем горит дом, -- оказалась самой яркой в восточноевропейской программе. Остальные фильмы были не более чем любопытны, и вряд ли хоть один из них может претендовать на звание «неизвестного шедевра». И «Петля» (1957) Войцека Хаса (мрачный реквием потерянной в алкогольном делириуме души «маленького поляка», снятый автором культовой «Рукописи, найденной в Сарагосе»), и три фильма Карела Кахини -- «Ухо» (1970, параноидальная притча о всеведущих спецслужбах), «Ночь невесты» (1967, о противостоянии религиозного фанатизма и колхозного строя) и «Карета в Вену» (1966, фильм о безуспешных попытках сохранить человеческий облик на войне) -- фильмы, спору нет, мощные, мрачные (порой до мизантропии) и любопытные. Но радикально поменять мнение о кинематографе Восточной Европы по их просмотру не получается. Поправок в привычную иерархию они не вносят и остаются скорее примечательным документом ушедшей эпохи, нежели вечно живым культурным феноменом. Парадоксальным образом куда более свежо и даже новаторски выглядела на их черно-белом фоне цветная лента Курта Метцига «Эрнст Тельман -- вождь своего класса» (1953), киножитие лидера немецких коммунистов, запомнившееся среди прочего роскошно снятыми сценами уличными боев и появлением в неизбежном вставном эпизоде товарища Ленина (сыгранного немецким актером, но дублированного привычным голосом Штрауха) и товарища Сталина, наделенного совершенно стиляжьим чубом. Ленин и Сталин появлялись и в другом фильме фестивальной программы -- «Свете над Россией» (1946) Сергея Юткевича, в свое время так и не вышедшем на экраны из-за недостаточного отражения сталинского участия в проекте ГОЭЛРО (к которому в реальной жизни вождь вообще не имел никакого отношения) и слишком уж активно педалируемой темы отношений власти и интеллигенции (в лице ученого Забелина, без преувеличения гениально сыгранного Николаем Охлопковым). Особенной художественной ценности фильм, пожалуй, не имеет, но то, что проделывает на экране Охлопков, достойно отдельной заметки. Не хуже выглядит в «Свете» и второстепенная компания перепуганных интеллигентов, в любую минуту ожидающая ареста. Невозможно забыть Оптимиста в исполнении Ростислава Плятта, который срывающимся на визг голосом предлагает честной компании: «А давайте... играть в лото! Нас придут забирать -- а мы сидим и играем в лото!» И конечно, самые противоречивые чувства вызывает совершенно психоделический финал, когда карта России под пристальным взглядом Ленина и Сталина сама собой расцветает искристыми фейерверками грядущей электрификации.

По обыкновению скандальная программа «В поисках сексуальной толерантности» на сей раз выглядела вполне академично -- в ней были представлены прекрасно известные мало-мальски осведомленному киноману фильмы Бертрана Блие «Приготовьте ваши носовые платки» (1977) и «Прощай, самец!» (1978) Марко Феррери, а также венгерский фильм «Пока летит летучая мышь» (1989) и «Судебный процесс» (1962) Питера Гленвилла с участием Лоуренса Оливье, Симоны Синьоре и Теренса Стампа. Но совершенно удивительным, вполне шокирующим образом при этом была решена тема 60-летия начала второй мировой войны. Показанный к этому трагическому юбилею фильм Герхарда Кляйна «Операция Глайвиц» (1961, о провокации, устроенной немецкими диверсантами на польской границе в 1939 году) -- короткий, но совершенно фантастический по визуальному ряду и общему эзотерическому настрою триллер, в котором вполне лобовая наглядная агитация сочеталась со вполне экспрессионистскими кадрами, достойными «Доктора Мабузе». Еще один фильм-открытие -- исторический боевик «Триста лет тому...» (1956), картина Николая Петрова о Богдане Хмельницком и борьбе украинского народа за независимость. Юбилейная картина по явно неудачному сценарию Александра Корнейчука обернулась роскошным полотном, в котором батальные сцены на полном серьезе ассоциируются с недавними игрищами Питера Джексона на просторах Средиземья -- оторваться от экрана нет никакой возможности. А уж Сергей Филиппов в роли совершенно инфернального убийцы, нанятого подлыми шляхтичами, и вовсе создал один из лучших -- хотя и крохотных -- образов в своей богатой кинобиографии. Редко когда король советской эксцентрики был так страшен и впечатляющ. Об идеологической подоплеке фильма, проповедующего официальную версию объединения Украины и России, задумываешься в самую последнюю очередь -- настолько все явленное на экране эффектно и значительно.

Столетие Жана Габена было отмечено мини-ретроспективой его малоизвестных фильмов, самым странным из которых оказалась «Голгофа» (1934) Жюльена Дювивье с Габеном в роли Понтия Пилата, а самым симпатичным -- комедия Жиля Гранже «Архимед-бродяга» (1958), в котором Габен бенефисно исполнил роль клошара, который становится едва ли не символом всего французского народа. Англичанина Теренса Фишера почтили «Проклятием Франкенштейна» -- впрочем, повод поговорить поподробнее об этом режиссере и его удивительных картинах представится меньше чем через месяц, 23 февраля, когда ему исполнится сто лет.

Среди сюрпризов фестиваля стоит выделить показ крохотного эпизода из всеми давно выученного наизусть «Белого солнца пустыни» -- фрагмент, в котором жены Абдуллы горько плачут у тела своего, как оказывается, любимого мужа, был на слуху давно, но мало кто его видел. Кроме того, были показаны фрагменты незаконченного фильма Бориса Бабочкина «Мертвая петля» (1941) и фильм Олега Бочарова «Запоздавшая премьера», рассказывающий о киносъемках, которые проводил в 1906--1908 годах (то есть раньше официальной даты рождения российской кинематографии) ассистент Мариуса Петипа, танцовщик Мариинского театра Александр Ширяев. Все это -- и многое другое -- можно увидеть только в Белых Столбах. И, право, ради таких «запоздавших премьер» имеет смысл хотя бы на пять дней отвлечься от текущего кинопроцесса и вспомнить о том, что кино существовало -- и удивляло -- задолго до появления системы «долби», многозальных кинотеатров и оскаровской номинации за лучшие спецэффекты.