На очередной игре в политический футбол -- вчерашнем матче между швейцарским «Базелем» и грозненским «Тереком» (подробности матча -- в рубрике "Спорт") -- смогли присутствовать далеко не все болельщики. Дело в том, что железнодорожное начальство отменило специальный поезд из Грозного, на котором в Москву собирались отправиться около 500 фанатов из горячей точки. Перед прежними матчами «Терека» такие поезда назначались. Но на сей раз решение об отмене поезда поддержали даже в чеченском министерстве по физкультуре и спорту. Его представители объяснили, что усиление мер безопасности в российской столице после трагедии Беслана «не позволяет такой большой группе болельщиков присутствовать на матче».

Средний столичный обыватель действительно вполне может подсознательно уловить связь между прибытием пяти сотен болельщиков из Грозного и некой угрозой общественной безопасности. Но когда о такой связи говорят грозненские чиновники, остается не вполне понятно: то ли они сами не уверены в чистоте помыслов местных поклонников футбола, то ли боятся, что такие сомнения возникнут у московской милиции. Судя по всему, верно второе -- в том же министерстве спорта Чечни журналистам сказали, что люди должны ехать на футбол как на праздник и «не бояться, что у них могут появиться неприятности». 500 болельщиков -- это, конечно, не так уж много. На фоне пришедших посмотреть игру московских чеченцев их, может быть, и было бы даже не видно. Но сама история с отменой поезда абсурдно оттенила усилия властей, направленные на создание фона мирной жизни Чечни в составе России: получилось, что московские милиционеры боятся чеченских болельщиков -- и наоборот.

Без нормального транспортного сообщения единство территории весьма сомнительно. Но сообщение между Чечней и Россией, даже если не брать во внимание специальные поезда для болельщиков, пока трудно назвать регулярным: с этой точки зрения она все еще остается особой зоной. Самолеты, например, туда не летают вообще, так что болельщики побогаче и поважнее -- вроде завсегдатая матчей "Терека" Алу Алханова -- должны сначала добраться на машине до одной из соседних республик, а уж оттуда лететь в Москву.

Некоторых соседей такая ситуация вполне устраивает. Когда в Ингушетии был построен новый аэропорт Магас, свободной экономической зоны, для которой он собственно и строился, уже не было. Зато в Чечне во всю шла вторая война. В итоге новые воздушные ворота хотя и не стали международными, как планировали авторы проекта, но зато оказались главным аэропортом Чечни. Магас построен у самой чечено-ингушской границы, до следующего аэропорта в североосетинском Беслане больше часа езды и несколько недружелюбных осетинских постов. В итоге в ингушском порту не жалуются на отсутствие клиентов -- билеты, как правило, распроданы на несколько дней вперед. Если в Грозном, как обещает пока еще главный ответственный за восстановление Чечни министр экономического развития и торговли Герман Греф, действительно восстановят аэропорт, помпезная воздушная гавань Ингушетии заметно опустеет.

Кстати, на восстановление грозненского аэропорта Северный г-н Греф обещал выделить 10 млн долл. Но пока его полосу используют только военные вертолетчики, здание стоит обугленной руиной, а в дальнем углу поля свалены обломки частных самолетов и гражданских лайнеров, которые разбомбили в сентябре 1999 года, в первые дни второй чеченской кампании. Директор Северного Усман Ахмаров возглавляет штат из 365 человек, которые в основном находятся в неоплачиваемых отпусках. Г-н Ахмаров говорит, что запустить аэропорт не так уж сложно -- есть даже вся необходимая наземная аппаратура, которую в полевом варианте можно развернуть еще до окончания ремонта здания. С полосой, конечно, труднее, но тоже небезнадежно. Посещающие Чечню федеральные начальники нередко приезжают в Северный, чтобы сесть на военный вертолет и улететь в более мирные края. Усману Ахмарову приходится встречаться со многими из них -- если, кончено, охрана позволяет. Но несмотря на все их добрые пожелания и многократно обещанные круглые суммы, особого прогресса директор пока не видит.

С поездами все вроде бы более оптимистично. Железнодорожный вокзал в Грозном начали восстанавливать сразу как только отгремели бои -- в марте 2000 года. Его тогдашняя начальница Лейла Тарамова, как и большинство ее коллег, была редким патриотом своей профессии. Под ее руководством чеченские железнодорожники сами привели в порядок пути и здание -- в третий по счету раз, считая восстановление в 1995 году после первого штурма Грозного федералами и в 1996-м после штурма боевиками. Сами они собрали один пассажирский состав, отремонтировали его во Владикавказе, привели в порядок вагоны. В апреле 2001 года МПС открыло сообщение между Москвой и Гудермесом, который тогда был второй столицей Чечни. Пассажиров в первое время было немного -- сначала даже меньше, чем милиции на перронах в Гудермесе и в Москве. Но постепенно Чечня начала «выходить в свет», и состав заполнился. Только вот на продление пассажирского сообщения от Гудермеса до Грозного почему-то ушло три года. Пригородные поезда на этом 30-километровом отрезке появились сразу, но первый поезд Москва--Грозный пошел только минувшим летом. Время от времени в расписании его движения случаются сбои, он даже обозначен пока не во всех расписаниях Павелецкого вокзала. Зато гудермесский состав ходит вполне регулярно, иногда даже по два раза в неделю. Для сравнения, из Махачкалы (Дагестан) и Владикавказа (Северная Осетия) в Москву по железной дороге можно уехать каждый день. Но из Назрани (Ингушетия) поезд уходит только раз в четыре дня. Так что жаловаться Чечне неуместно. Тем более что ездить по ее территории пассажирским составам положено исключительно под прикрытием бронепоезда.