Справиться можно не только с плохим, но и с хорошим: правильной и своевременной идеей, приличным финансированием, приятным пространством и даже отличными художниками. На то он и кураторский проект.

Выставка «Мой Кабаков» случилась потому, что долгожданный и почти фантастический (никто уже не верил, что покинувший родину классик современного искусства ступит на российскую землю) приезд Кабакова в Петербург потряс одних, разочаровал других, но не оставил равнодушным никого из причастных к художественному процессу. Соучастник и инициатор события галерея «Стелла» оказалась волшебницей наполовину -- устроить выставку Кабакова в Москве даже ей было не под силу. А сотоварищи -- Государственный Эрмитаж и совершенно частный Музей Гуггенхайма -- в столице серьезных интересов и заинтересованных в этом проекте партнеров не имеют. Что не мешает Кабакову оставаться (давно и постоянно проживая за границей) в центре внимания московской художественной ситуации. Чтобы плыть по волнам актуального искусства, под ним себя чистят поколения художников. Потому выставка «Мой Кабаков» могла стать чем угодно -- ответом на выставку в Петербурге, приветственной реакцией товарищей и учеников на символическое возвращение, «нашим ответом» оттолкнувшихся от московского «кабаковского» концептуализма творцов, смотром лучших сил перед виртуальным главнокомандующим, воспоминанием о лучших днях...

Стала же -- компотом, где бессмысленно и беспощадно отличные работы тонули в странном контексте. Последний проще всего обозначить так: нам всем есть что сказать о Кабакове. Справедливость этого утверждения столь велика, что можно было бы пригласить практически любого, чтящего себя художником, без всякого опасения остаться без ответа. При том что диапазон мнений о Кабакове представить себе несложно, особенно после статей, посвященных его приезду, и высказываний на вернисаже, где промелькнули и побывали практически все заинтересованные и совсем уж неожиданные лица, не затруднившиеся приехать на денек из Москвы. При всем обилии интересных, доезжающих и не доезжающих до столицы выставок в Петербурге подобного посещения вернисажа всей Москвой до сих пор не случалось. Из всего многообразия художников к участию в выставке привлекли, видимо, тех, кого встретили или чей телефон оказался под рукой. Среди друзей и соратников, учеников-«кабачков», людей из ближнего и дальнего круга оказались люди совсем случайные. Тех, чье высказывание о Кабакове интересно услышать, разбавили персонажами невнятными. Среди работ, посвященных Кабакову, встречались и никакого отношения к нему не имеющие -- просто под руку попавшиеся. Бюджет позволил напечатать каталог, но не позволил привезти оригиналы старых произведений -- не только из-за рубежа (Юрий Альберт сделал копию давнего самоутверждения от противного «Я не Кабаков. Кабачок»), но даже из Русского музея, где в собрании Людвига хранится работа Игоря Макаревича «Шкаф Ильи». Из старых работ достали (по счастью в оригиналах) «Илья Пророк в воду льдинку бросил» Константина Звездочетова и «Мастерскую Кабакова» Виктора Пивоварова. Других работ недалеко ушедшего времени на выставке нет. Зато много новых. Увы, при входе зрителя встречают не целеустремленные бескомпромиссные высказывания Анатолия Осмоловского, почти мемориальная серия фотографий Натальи Никитиной или элегантная инсталляция Вадима Захарова, а непонятное произведение супругов Черкашиных. Верный тон постоянно сбивается лишними работами. Повезло Константину Батынкову -- его исполненная в подлинно митьковском духе серия о всесильном и прекрасном, с радостью оказывающем помощь всем нуждающимся и обремененным, настоящем ангеле-хранителе Илье Кабакове попала в отдельное пространство. По заслугам. Именно такой Кабаков всем нужен -- чтоб удерживал радикалов от безумств, знакомил кого надо с кем надо, поддерживал слабых, смирял сильных, всех любил и понимал. Не живой Кабаков, занятый своим делом, но прекрасный, художественные души и тела спасающий и примиряющий миф. Самый главный художник и самый человечный человек. Возвращения такого Кабакова ждала Москва. И легко понять, почему не дождалась.