Пока идут оживленные дебаты по поводу проекта бюджета на 2005 год, увеличения расходов на оборону или уменьшения на сельское хозяйство, бюджет культуры обходят молчанием. Значит ли это, что он слишком незначителен или, напротив, именно в этой сфере все обстоит наиболее благополучно? О государственном финансировании культуры на 2005 год редактор отдела культуры "Времени новостей" Алена СОЛНЦЕВА попросила рассказать Михаила ШВЫДКОГО, главу Федерального агентства по культуре и кинематографии, прежде, в своем статусе министра, отвечающего за формирование и исполнение бюджета, ныне же облеченного полномочиями лишь расходовать выделяемые средства.

-- При новой структуре, состоящей из министерств, агентств и служб, кто формировал бюджет по культуре 2005 года?

-- По существующему регламенту субъектом бюджетного проектирования является министерство. Бюджет формируется, исходя из той работы, которая проводится агентствами и службами, подведомственными министерству, и мы с коллегами из нашего министерства старались участвовать во всех процессах, которые называются «разногласиями». Это когда Минфин называет свой лимит, а министерство, ориентируясь на запросы агентств и служб, объявляет свою потребность, и они сходятся где-то, не скажу, посредине, так как потребность министерств и агентств значительно больше возможностей министерств финансов и экономического развития (последнее формирует адресные инвестиционные и целевые программы). Наш бюджет состоит из нескольких частей: из того, что выделяется на учреждения культуры; из так называемых централизованных средств, идущих на разного рода мероприятия; средств на федеральную целевую программу, которые идут на реставрацию, кинематограф -- в общем, туда, где финансирование осуществляется по программно-целевому признаку, то есть по конкурсу. И наконец, есть федеральные инвестиционные программы, строительство объектов культуры. Я могу сказать, что общий бюджет федерального агентства по культуре в этом году, как планируется, вырастет больше чем на 4,5 млрд руб. В проекте предусмотрено только на культуру и кинематографию 22 756 927 700 руб. (в прошлом году было 18 млрд). Сюда еще надо прибавить подведомственные нам Большой театр -- это 1 млрд 104 тыс., Госфильмофонд -- 246 млн и Эрмитаж -- 88,6 млн руб., так что общий бюджет культуры по существу составляет 25 млрд руб. Финансирование кинематографа увеличится на полмиллиарда рублей в совокупности.

-- Ну а все-таки кто этот бюджет предложил?

-- К моменту изменения структуры правительства бюджет был вчерне готов. Обычно мы его формируем от достигнутого и стараемся, чтобы к марту основные параметры были готовы, в мае-июне идут усушки-утруски. Самая большая доля бюджета нового Министерства культуры и информации -- это, конечно, бюджет Агентства культуры и кинематографии: из общей суммы в 39,615 млрд руб. 25 млрд предназначается культуре. Агентство по печати и информации получает 12,6 млрд руб., Госархивы имеют совсем маленький бюджет, порядка 593 млн, остальное идет на содержание аппарата.

-- Значит, идея бюджетного финансирования по итоговым показателям еще не повлияла на бюджет 2005 года? А она многое изменит?

-- Финансовый результат по показателям? Эта идея существует, и мы к бюджету прикладываем записку, которая позволяет нам говорить о результатах, полученных на конкретный вложенный рубль.

-- Я слышала, что предложено судить о развитии культуры исключительно по количеству библиотек, музыкальных и художественных школ...

-- Есть показания чисто статистические: количество учреждений культуры, количество людей, их посещающих; еще целый ряд параметров, которые укладываются в рамки статистики.

Тут важно понять: убеждение, что Советский Союз был самой культурной страной в мире, это иллюзия, проблемы у нас начались не в 1991 году, мы уступали огромному числу стран по количеству мест в культурных учреждениях на душу населения. Как раз за 90-е годы произошел огромный прирост, но до сих пор мы стоим на 50-м месте в мире. И по расходованию средств на душу населения, и по количеству предложений. Поэтому эти показатели для нас важны.

-- То есть вы считаете, что увеличение посещений музеев и театров в наших условиях можно считать реальным показателем роста культуры?

-- В чем задача государства? Оно создает условия для осуществления конституционных прав граждан: свободы творчества, а также свободного и равного доступа к богатствам культуры. Для этого нужно, чтобы было достаточное количество учреждений культуры и они были равномерно распределены по стране, а также развитие новых информационных технологий, раз уж так случилось, что все художественные ценности сосредоточены в центре.

-- И это как раз измеряется количественными показателями?

-- Да, а есть то, что не измеряется. У Роберта Музиля как-то спросили: «Что остается после искусства?» -- и он ответил: «Остаемся мы, изменившиеся». В конечном счете культура существует для того, чтобы мы изменялись к лучшему, культурная политика государства должна стремиться к тому, чтобы пробуждать человеческое в человеке.

-- А какая часть бюджета предназначена у вас на эти изменения?

-- Я считаю, что вся. Все, что мы делаем, мы делаем для этого, и средств нам недостаточно, хотя и рост очень большой: при среднем росте бюджета на 14% бюджет культуры вырос на 18%.

-- А есть часть бюджета, которая идет не на конкретный театр или музей, а на изучение механизмов, методов, способных развивать современного человека?

-- Да, конечно, на проведение научных исследований выделяются средства.

-- А почему об этом ничего не слышно, нет никакого общественного обсуждения этих исследований?

-- Значит, плохо пиарим. Мы финансируем, к примеру, издание 23-томной истории русского искусства, потому что до сих пор в вузах студенты учатся по учебникам, написанным в советское время. Сейчас мы очень много уделяем внимания тому, чтобы сменить инструменты познания. Мы выделяем гранты на научные разработки инновационных проектов в области познания. Но когда по несколько лет не работал лифт в Гнесинском институте или в аудиториях было холодно, мы, естественно, в первую очередь занимались этими проблемами. Сейчас уже можем думать и шире...

До сих пор вопросам стратегии мы уделяли меньше внимания, но за последние два года мы подготовили федеральную программу развития культуры на 2006--2010 годы и теперь будем ее реализовывать.

-- А министерство, которое нынче создано, с этой программой согласно?

-- Мы передали ее в министерство и дальше будем вместе ее дорабатывать. Вы хотите найти точку расхождения между агентством и министерством? Я считаю, что между нами сейчас только складываются отношения. Административная реформа -- дело не одного дня, это процесс, причем, думаю, длительный, многое еще непонятно, но я считаю, что вернуться назад было бы неверно.

Мы отвыкли от того, что есть орган политической координации, а министерство, в известном смысле, орган идеологический, политический, стратегический. Мы в данном случае игроки по правилам, которые оно должно формировать. Привыкнем, я думаю, важно, что это процесс, и дело не в личных отношениях, а в структурных подходах.

Бюджет же мы формировали в старом режиме, по новым принципам его будут выстраивать уже на 2006 год.

-- То есть по показателям?

-- Мы существуем в ситуации, когда не сформулированы социальные стандарты: все избегают словосочетания «стандарт в культуре», а по количеству средств, выделяемых на культуру, разброс очень велик: от 3 руб. в Ингушетии до почти 4,5 тыс. в Ханты-Мансийске. Сейчас консолидированный бюджет культуры -- из расчета, что на федеральный рубль должно приходиться по два из местных бюджетов, -- около 3 млрд долл. Посчитаем, что должно быть на человека...

-- Но денег сколько есть, столько есть, а кто будет решать, нужно ли, например, вообще выравнивать? И кто будет определять, куда и сколько средств нужно выделять? Может ли введение пресловутых количественных показателей привести к развитию инициативы в области концепций развития?

-- Но это и происходит. Обратите внимание, раньше мы получали заявки от режиссеров, а теперь -- только от продюсеров, потому что они лучше считают деньги. Так что и сегодня этот элемент возникает, хотя он не довлеющий, иначе мы никогда не дадим денег Сокурову, Норштейну. Мы должны создать условия, при которых люди будут знать: здесь дают деньги на творчество.

-- А кто будет решать глобальные вопросы? Например, закрывать ли репертуарные театры? Или что важнее -- количество посетивших фильм или количество снятых фильмов?

-- Это вопрос дискуссии. Лично я противник нормативных подходов к культуре. Там, где начинается культура, там начинается открытое поле для дискуссий.

Я хочу объяснить: у нас очень конструктивные отношения с Минэкономики, мы сближаем позиции и готовы использовать разного рода экономические показатели. Я считаю это полезным, потому что сферу культуры разъела система собеса, старого советского собеса, когда все готовы жить плохо, получать копейки, но при этом ничего не менять.

С другой стороны, надо понимать, что культура -- это уникальная сфера. Применительно к ней простые арифметические расчеты не действуют. Естественно, что люди, которые работают с математикой, хотят структурной чистоты. Но лучший для этого объект -- покойник в анатомическом театре, а пока человек живой, он плохо поддается расчетам, плохо укладывается в структуры. В этом предмет нашей дискуссии с Минэкономики. Этим и объясняются разные нюансы в нашем понимании того, что есть показатель результата.

Мы используем те критерии, которые предлагает Минэкономики, в наших расчетах, но при этом необходимо учитывать, что культура -- дело веселое и своеобразное.