Выставка небольшая -- всего два зала. А в них -- почти все оставшееся наследие художника: десятка два картин, графические листы, стенд с письмами. Художник Павел Голубятников погиб 12 августа 1942 года в блокадном Ленинграде в возрасте 50 лет от дистрофии. Его семья была эвакуирована на Урал, в Нижний Тагил. В 1970-е годы скатанные в рулоны картины и папки с рисунками были переданы Нижнетагильскому музею. Их долго реставрировали. Спасали. Теперь практически все наследие Голубятникова хранится в одном уральском музее, и по понятным причинам посмотреть работы художника весьма затруднительно. Открывшаяся в Академии художеств при поддержке Фонда Сороса экспозиция предоставляет уникальный шанс изучить творчество Голубятникова, не выезжая из столицы.

Висящие на стенах картины пространство двух тесных зальчиков расширяют безмерно, до грандиозности. Художник безупречно усвоил преподанный ему учителем, Кузьмой Петровым-Водкиным, урок космогонии живописи: восстания в первородном пространстве, безгрешном еще сиянии цвета той телесной субстанции, что своей упрямой энергией завяжет Вселенную узлом (циферблатом) времени, стало быть, введет в ход Истории. Уже у самого Петрова-Водкина воздвижение (термин Сергея Даниэля) тела в пространстве, взаимодействие предмета и среды было конфликтом планетарным: «В геологии приняты две группы сил, образующих нашу планету, меняющих ее облик: одна -- теллурическая, представляющая деятельность самой земли, энергию ее собственных запасов, и вторая группа - сидерическая, от влияния и действия небесных тел, главным образом нашего Солнца и Луны, на Землю. И мне думается, когда мы видим резко выраженной борьбу этих сил, перевес одной из них над другой, это нам нравится, это нас бодрит, делает отважными, а следовательно, и продуктивными» (из книги Петрова-Водкина «Пространство Эвклида»).

Петров-Водкин наблюдал за борьбой миров с оптимизмом. Голубятников -- с тревожным напряжением. Принципиальный для палитры учителя желтый цвет стал любимым и у Голубятникова («Помню, как мы в деревне Ляпино ели мед прямо из ульев, пропущенный через центробежку, и как янтарный цвет поразил нас... помнится, какие глубокие размышления возникли о желтом цвете в природе...»). Однако медвяный в картинах ученика совсем иной: тяжелый, набухший черноземом. Живописный мир Голубятникова менее стабилен, иногда вывернут «до засоса сердечного» (выражение придумано Петровым-Водкиным). Если живописная космогония Петрова-Водкина помогла ему вернуться к истокам -- гармонии и благолепию древнерусской иконописи, то творчество Голубятникова оказалось ближе к беспокойному, нервному авангарду.

В какой-то степени Голубятников оказался большим экспериментатором, чем его гениальный учитель. И жизнь ему за это жестоко мстила.

В 1920-е годы карьера художника развивалась успешно. Он преподавал в Киевском художественном институте вместе с Владимиром Татлиным, Казимиром Малевичем. Во второй половине 20-х получил два престижных приглашения. От Давида Бурлюка -- участвовать в выставке «Интимное искусство» в Нью-Йорке -- и от кураторов Международной биеннале в Венеции. Однако со второй половины 1930-х, когда художник обосновался в Ленинграде, все начало стремительно рушиться. По словам изучавших наследие художника и опубликовавших о нем статью в журнале «Русская галерея» за 2000 год нижнетагильских искусствоведов Елены Ильиной и Ларисы Смирных, несмотря на «правильные» темы картин («Парашютистка», «В парке культуры и отдыха», «Аэродром»), Голубятников прослыл плохим соцреалистом. Он нарушил главное требование стиля: изображение действительности в формах самой действительности.

Художник Голубятников больше не нужен. Семья его бедствует. В 1939 году умирает лучший друг и учитель Петров-Водкин. Душе душно. Спасение -- путь к вере. Последней темой художника стал образ архангела Салафиила -- посланника Бога на земле, носителя Его воли. Сохранившиеся работы своеобычно интерпретируют метод живописной абстракции, рожденной в России благодаря ларионовскому лучизму и супрематизму Малевича. В течение всей творческой жизни художник считал себя прежде всего цветоведом: «Цвет -- это мое новое, смелое, еще непревзойденное». На новой, так и не появившейся, картине поверхность предполагалось выстроить с помощью стеклянных сантиметровых призм, способных дать движение цвета, выявить его богатство и глубину. В последний же период жизни вместе с Владимиром Татлиным Голубятников составляет план Лаборатории новых вещей быта. В рамках этого проекта работает над трехтомным «Атласом цвета». 120 тыс. таблиц шкал цвета представляли бы все накопленные художником знания в области цветоведения. Первый том «Атласа» был готов к публикации в 1936 году. Издан не был. Все материалы (за исключением кратких дневниковых фрагментов) погибли в Ленинграде во время бомбежки в 1941 году.

В 1931 году Голубятников пишет «Автопортрет с луной». Горизонт -- косая черта. Под ней зеленый бархат травы. Над ней -- чернильное небо с желтой луной. На переднем плане -- фиолетовая голова гуманоида, инопланетянина с мудрым грустным взглядом. Он нездешний, он один, вокруг ночь. Это формула одиночества. «Одиночество -- удел всякого идущего бесповоротно по своему пути». Такую запись оставил нам Павел Голубятников.