Перед началом «Коней ветра» звучит объявление по радио. Мобильные телефоны выключить (понятно), фотографий не делать (тоже ясно, лошади пугаются), и «в связи с тем, что в спектакле участвуют тибетские монахи, аплодисменты до конца спектакля запрещены»... >>

Странно устроен человек: два часа на скамеечке в парке наедине с самим собой могут пролететь незаметно, но в то же время в кинотеатре наедине с плохим фильмом тянутся целую вечность -- уже через пять минут у вас начинает сосать под ложечкой, все тело болит, раздражение и досада подступают комом к горлу. Если бы вы знали, как часто приходилось испытывать нечто подобное на 56-м Каннском кинофестивале... Критики настолько разозлились, что чуть не убили непутевого американца Винсента Галло, который решил порадовать фестиваль своим двухчасовым «домашним видео» под названием «Бурый кролик»: 110 минут в нем герой едет за рулем, а десять -- принимает оральные ласки от актрисы Хлои Севиньи. Галло так расстроился, что решил покаяться. Он попросил прощения у спонсоров (за напрасно потраченные деньги) и у публики (за зря отнятое время) и пообещал больше никогда не снимать кино. Жаль, что именно он стал козлом отпущения. Полулюбительская режиссура Галло не лишена кинематографического вкуса, а актерская игра эмоциональна и убедительна... >>

Золотой раб, что в фокинской «Шехеразаде» должен быть «маленьким гибким зверьком» (так предполагал хореограф, сочинявший партию для Нижинского), в версии Римского балета напоминал Спартака. Раб (здоровенный мужчина с коротковатыми ногами и налитыми мускулами бодибилдера) явно призывал к восстанию. Марио Маротци прорывал воздух большими прыжками, швыряя ногу с таким напором, будто хотел попасть в челюсть спарринг-партнеру, а когда вспоминал о том, что надо сыграть страсть, то использовал два приема: приоткрытый рот и вытаращенные глаза... >>

Британский композитор Майкл Найман вместе с московской публикой побывал на премьере своей оперы «Человек, который принял свою жену за шляпу» (1986). Лаконичную (час с небольшим) партитуру для семи инструменталистов и трех вокалистов в постановке «Маленького мирового театра» и режиссера Наталии Анастасьевой играли в галерее дизайна Artplay -- среди мебели и лужиц, в которые то и дело по колено ныряла продвинутая публика. Говорят, была мысль ставить оперу где-нибудь в больнице, аптеке или поликлинике. Потому что в основе либретто «Человека...» лежит бестселлер врача-невролога Оливера Сакса, описание клинического случая из его практики. Герой, перестав видеть «связно», воспринимает лишь абстрактные контуры и устанавливает связи между ними произвольным образом... >>