МИД России по поручению президента Владимира Путина форсирует дипломатическое сопровождение российского бизнеса. Рамочным документом, определяющим эту работу, явилось недавно заключенное соглашение о сотрудничестве между МИДом и Российским союзом промышленников и предпринимателей. О том, реальна ли общность интересов бизнеса и дипломатии, спецкор газеты «Время новостей» Катерина ЛАБЕЦКАЯ спросила заместителя министра иностранных дел России Андрея ДЕНИСОВА. А начался разговор с коллизии с компанией ЛУКОЙЛ, попавшей в трудное положение в Ираке.

-- Конечно, интересы отдельных компаний по определению должны встраиваться в национальные интересы государства. Что касается ЛУКОЙЛа, то в Ираке он оказался связан по рукам и ногам системой международных санкций, введенных в отношении Багдада. Так, технологическая стадия работ требовала проведения взрывов для изучения геологических структур на определенных глубинах. Но любые работы с использованием взрывчатых веществ запрещены санкционным режимом СБ ООН. А поскольку Россия поддерживает эти санкции, компания не могла действовать вопреки обязательствам нашего государства. Иракцы же обвинили ЛУКОЙЛ в пассивности при освоении богатейшего месторождения...

-- МИД помогает ЛУКОЙЛу?

-- Разумеется. Надеюсь, вопрос для ЛУКОЙЛа все же не закрыт, так что будем помогать и впредь. Именно дипломатическими средствами. Это обычная практика, применяемая всеми странами. Через каналы внешнеполитического ведомства осуществляется выход на политический уровень в стране пребывания -- правительство, министерство иностранных дел. Когда проект поддерживается на уровне посла -- это и есть господдержка, или дипломатическое сопровождение. Ведь посол назначается указом президента и является его личным представителем, уполномоченным представлять интересы государства.

-- Но дипломатическое сопровождение требуется нашему топливно-энергетическому комплексу и на российской территории?

-- Безусловно, все взаимоувязано: внутренние и внешние аспекты ТЭК, определение оптимальных экспортных маршрутов, масштабов проектов, увязка планов разведки, добычи, транспортировки, перспективного освоения месторождений, газификации регионов и т.д.

-- Обстановка в мире сказалась на России как крупнейшем поставщике энергоносителей на мировой рынок?

-- Политика подогревает интерес к нашей стране как перспективному источнику энергоресурсов. На фоне происходящего в других частях мирового энергетического хозяйства Россия -- остров стабильности. На Ближнем Востоке -- неопределенная политическая ситуация, в Венесуэле -- свои сложности. Интересных источников энергоресурсов немало, но можно ли их считать стабильными на перспективу? И это, кстати, в еще большей мере налагает на нас обязательства не только перед самими собой, но и в определенной степени перед международным сообществом.

-- На встрече с президиумом РСПП Игорь Иванов проявил интерес к Мурманскому нефтяному проекту. МИД будет его курировать?

-- Серьезно браться за мурманский проект, видимо, можно в том случае, если есть надежда на реализацию этой нефти на американском рынке. Европе такого количества нефти не нужно. Ведь проект тянет примерно на 80 млн тонн в год.

Каждый день мы получаем много разной, в ряде случаев уникальной информации, которую надо учитывать при осуществлении крупных проектов. Радует, что субъекты нашего энергетического сектора способны объединиться для реализации такого проекта. Ведь лоббируют его пять из одиннадцати ведущих нефтяных компаний России. Но проект должен быть увязан с государственной энергетической политикой: ресурсы все-таки ограниченны, и нужно выбирать оптимальные маршруты.

-- После январского российско-японского саммита возрос интерес к нефтепроводу из Ангарска. Пойдет ли он в Китай или к нашему тихоокеанскому порту?

-- Проект нефтепровода из Ангарска в китайский город Дацин уже находится в процессе проработки. Есть технико-экономическое обоснование, хотя и не утвержденное пока нашей стороной. Проект, по предварительным оценкам, предусматривает прокачку 20 млн тонн на первой стадии и затем 30 млн тонн. Труба от Ангарска до Находки в перспективе себя окупит, если по ней будет прокачиваться не менее 50 млн тонн. Речь идет в итоге о 80 млн тонн, но есть ли достаточные запасы для таких крупномасштабных поставок на внешний рынок? Надо считать. Сейчас нефть, предъявляемая к прокачке нашими компаниями по системе трубопроводов «Транснефти», превышает мощности действующих нефтепроводов. Присутствует и политический аспект. Если говорить о многовариантности маршрутов, то путь к Тихому океану интересен, это выход на широкие рынки. Но хватит ли нефти, будут ли с помощью иностранных партнеров разработаны оптимальные схемы финансирования? Надо, конечно, учитывать и фактор отношений с соседями, прежде чем принимать какие-то решения, запускать строительные работы. Это ведь проекты на десятки лет и на миллиарды долларов. Надо, как говорят моряки, осмотреться по бортам.

-- Каковы здесь задачи МИДа?

-- Проблему следует рассматривать в комплексе: нужна выверенная стратегия освоения ресурсов Восточной Сибири и Дальнего Востока с учетом планируемых международных проектов. Ведь речь не только об Ангарске, есть Сахалин. Проект «Сахалин-1» предусматривает прокладку газовой трубы по дну моря на японский остров Хоккайдо. Этот проект уже в продвинутой стадии, его поддерживает правительство Японии. «Сахалин-2» ориентирован на сжиженный газ. Нужны мощности по сжижению, к тому же сжиженный газ дороже по определению, чем перекачанный по трубам. Соответственно, надо искать такую рыночную конфигурацию, которая позволила бы этот газ на данном рынке продать. Потому что при прочих равных условиях потребитель предпочтет газ из трубы. Пока вопросов больше, чем ответов.

-- Не заглохнет ли в свете «корейского кризиса» проект соединения Транссиба с железнодорожными трассами Корейского полуострова?

-- Ситуация вокруг предполагаемых (я подчеркиваю это слово) ядерных программ КНДР все-таки временная. И уж во всяком случае долгосрочным экономическим проектам она не мешает. Они могут обсуждаться, потому что за ними будущее. А пути урегулирования ситуации есть. Экономика объективно может играть роль побудительного стимула к компромиссу. Нужна лишь политическая воля вовлеченных сторон к тем решениям, которые уже использовались в 1994 году. На это, собственно, и нацелено наше «пакетное предложение», предполагающее в том числе и экономическую помощь, содействие Северной Корее. Шаги должны сделать и КНДР, и США. Пхеньяну нужны гарантии -- безопасности, политические, военные. А нам, как и всему миру, нужны гарантии нераспространения ядерного оружия. Все сплетено воедино.