Главным событием уходящего года стали события вокруг Ирака. Свержение власти Саддама Хусейна изменило расстановку сил в регионе, что вызвало озабоченность во многих арабских столицах. Победоносная война в Ираке, осуществленная западной коалицией во главе с США, не только повысила вес Вашингтона на мировой арене, но и обострила отношения Штатов со многими дружественными странами, прежде всего в Европе. Планы лидеров Единой Европы по дальнейшему расширению и сплочению Союза натолкнулись на неожиданные трудности. Внутренние трения в ЕС всплыли на поверхность в связи с провальным обсуждением проекта новой общеевропейской конституции. На Дальнем Востоке продолжал тлеть кризис вокруг ядерных амбиций Северной Кореи. Участвующие в его урегулировании страны так и не нашли формулу, способную примирить Пхеньян и Вашингтон. Тем временем наш гигантский восточный сосед Китай осуществил передачу государственной власти новому поколению лидеров, которому теперь приходится искать пути решения острых проблем, оставшихся от предшественников. Мы попросили ведущих российских экспертов поделиться с читателями газеты «Время новостей» своими оценками событий, происходивших в этих ключевых мировых политических точках уходящего года.

Ирак: конец фашистского режима

Этот год для Ирака был переломным -- в 2003 году закончил свое существование фашистский режим Саддама Хусейна. Ирак в третий раз на протяжении столетия оказался оккупирован иностранными войсками. Весной 1917 года в Багдад, преследуя турецкую армию, вошли британцы. В мае 1941 года британцы вновь вошли в Багдад, чтобы свергнуть режим четырех полковников, которые хотели создать там опору для нацистской Германии. Сейчас в иракской столице американцы. Каждый раз оккупирующая сторона преследовала собственные цели. Британцы громили Османскую империю, Уинстон Черчилль в 1941 году не хотел допустить превращения Ирака в базу для Гитлера. У американцев есть свои соображения. Однако каждый раз оккупанты объективно играли в судьбе Ирака положительную роль. Сначала Ирак был освобожден от турецкого господства, которое продолжалось несколько сот лет. Затем британцы избавили страну от влияния фашистской Германии. На этот раз американцы под фальшивым, надуманным предлогом (ясно, что никакого оружия массового уничтожения в Ираке нет) сбросили тоталитарный режим.

Уходящий год ознаменовался окончанием господства в Ираке суннитского меньшинства. Турецкая Османская империя была суннитской, поэтому султан, естественно, ставил во главе всех провинций суннитов. То же самое было и при монархии, то же самое было и при партии Баас. Сунниты составляют около 20% населения Ирака, но вся административная, полицейская и военная элита была суннитской. Только для приличия наверху держали несколько шиитов (например, шиитом был один из вице-президентов), хотя шииты составляют 60% населения Ирака.

Именно потерявшие надежду на восстановление своего господства, своих привилегий сунниты и составляют костяк нынешнего сопротивления американской оккупации. Никакой всенародной партизанской войны в Ираке нет и в помине. Есть диверсионно-террористическая война в "суннитском треугольнике" к северу от Багдада и в Мосуле, куда Хусейн переселял арабов-суннитов. Теперь они опасаются, что их выгонят, поскольку в Мосуле живут в основном курды и иракские туркмены. Американцы сделали большую ошибку, распустив иракскую армию: 400 тысяч человек остались без средств к существованию, и часть из них обязательно должна была взяться за оружие. Кроме того, есть еще 500 тысяч сотрудников спецслужб. Шииты не убивают американцев. Курды, судя по тому, что я видел там год назад, ждали их прихода затаив дыхание.

Если состоятся всеобщие выборы, то шииты получат большинство в парламенте и правительстве. Но может случиться так, что первую скрипку там будут играть шиитские радикалы и экстремисты, которые начнут создавать теократическое государство. Еще остается курдский вопрос. Год назад я присутствовал на сессии парламента в Курдистане. Тогда в проекте конституции Курдистан был назван частью федерального государства с главным городом Киркук. Разумеется, арабы -- и шииты, и сунниты -- будут против. Эти узлы придется распутывать в наступающем году американцам, и они еще хлебнут с этим горя.

Ирак, конечно, никогда не знал настоящей демократии. Сначала было турецкое господство, потом британское, потом монархия. Но все-таки примерно в 1950-х годах появились какие-то проблески гражданского общества. Иракцы -- очень развитый, способный, образованный народ. Существует такой афоризм: "Египет пишет, Ливан печатает, Ирак читает". Нельзя забывать, что в Ираке была блестящая интеллигенция, образовывались партии, в 50-х годах были очень сильны коммунисты. Все это кончилось, когда в 1968 году пришли к власти баасисты, вплоть до весны 2003 года там правил грубый тоталитарный режим. Это было полицейское государство с засильем секретных служб, невероятным культом личности, истреблением всех инакомыслящих. На поверхность поднялась плебейская провинциальная шпана, признающая только насилие.

Власть в Ираке нужно как можно скорее передать в руки иракцев, но для этого там нужно стабилизировать обстановку. Если это удастся сделать, то прошедший год действительно войдет в историю Ирака как год, в который были заложены основы если не демократии (увы, за время диктатуры была уничтожена лучшая часть населения), то, по крайней мере, мало-мальски приличного и порядочного государства.

Георгий МИРСКИЙ, профессор, главный научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений РАН

США: президент Буш добился успеха

Президент Джордж Буш может считать уходящий год успешным. Во-первых, война в Ираке стала, безусловно, успешной военной операцией, несмотря на то, что за ней последовало. Добавьте сюда поимку американцами свергнутого иракского диктатора Саддама Хусейна. Все это еще не говорит, что президент Буш был во многом прав. Но это демонстрирует, что он добился успеха.

Во-вторых, наблюдается оживление в американской экономике, которое сопровождается сокращением безработицы и появлением новых рабочих мест. Это может принести в наступающем 2004 году, как раз к президентским выборам, необходимую Бушу народную поддержку.

Что касается Соединенных Штатов в целом, то обнаружились и не столь позитивные вещи. Это, конечно же, оппозиция действиям США в Ираке. Она проявилась не только со стороны традиционных недругов США в исламском мире или России, которая когда-то была противником Америки, но также Франции и Германии. Это большой удар для Вашингтона: два крупнейших союзника, два столпа НАТО вдруг осудили действия США, и зашли они в этом достаточно далеко. Это заставляет американцев задавать вопрос: а не начало ли это распада американской империи в том виде, как она сформировалась за годы «холодной войны» и сохранилась после ее окончания? Добавим сюда рост антиамериканских настроений в мире -- как среди дружественных США развитых стран, так и в недружественном мире развивающихся государств. Американцам не нравится, что их перестали любить, они хотят, чтобы все восхищались их достижениями. Но их президент ведет себя агрессивно и не вызывает симпатий в окружающем мире. Все это означает, что Буша на пост президента могут и не переизбрать.

Уходящий 2003 год стал настоящим испытанием для «доктрины Буша», она выдержала проверку, но лишь отчасти. Как показали события, Джордж Буш переоценил возможности США и недооценил степень сопротивления внешней среды. Изначально он замахнулся не только на Ирак, но также на Северную Корею и Иран. Но ему пришлось понять, что операция в Ираке -- это пока что предел возможностей США.

2003 год не был выдающимся для российско-американских отношений. Я не согласен с барабанными оценками их состояния, более того, произошел легкий поворот в сторону их ухудшения. Началось все в связи с иракским кризисом, и тенденция продолжает развиваться до сих пор. Настораживает, что ценность России как стратегического партнера для США снижается, зато возрастает значимость некоторых стран постсоветского пространства. Они становятся важнее, чем Россия. США и НАТО лезут в Прибалтику, хотят Украину под себя подмять.

Российско-американские встречи на высшем уровне были, есть и будут -- они говорят лишь о хороших личных отношениях между двумя президентами, но совершенно не означают, что между странами отрабатывается взаимоприемлемое взаимодействие. Даже наоборот. Вот последний пример -- приезд в Москву спецпосланника президента США, бывшего госсекретаря Джеймса Бейкера с предложением забыть о долгах Ирака. Вот вам и хорошие отношения! У нас, бедных и нищих, хотят отнять последние деньги.

Виктор КРЕМЕНЮК: профессор, заместитель директора института США и Канады РАН

Европа: назад дороги нет

Год назад, в середине декабря 2002-го, европейские лидеры, звонко чокаясь бокалами с шампанским, поздравляли друг друга с историческим прорывом. На копенгагенском саммите Европейского Союза, казалось, были устранены последние препятствия на пути к окончательному объединению Старого Света. В результате тяжелейших переговоров датскому премьеру Андерсу Фогу Расмуссену удалось склонить Польшу, главного строптивца среди стран-кандидатов, к компромиссу по аграрным субсидиям. «Здравствуй, новая Европа», -- провозгласил Расмуссен под гром овации срывающимся от счастья голосом.

Сегодня понятно, что настоящие проблемы тогда не закончились, а только начались. Минувший год начинался глубоким политическим расколом ЕС из-за иракской кампании США. Заканчивается он провалом брюссельского заседания Европейского совета, на котором так и не удалось согласовать текст конституции. Трагическим символом кризиса интеграции стало убийство в сентябре министра иностранных дел Швеции Анны Линд -- страстной сторонницы Единой Европы, погибшей за три дня до референдума о членстве своей страны в зоне евро. Шведы проголосовали против, отложив вопрос о присоединении к единой валюте как минимум на ближайшие пять-шесть лет, заодно предопределив ответ скептиков-британцев на аналогичном плебисците, если, конечно, Лондон рискнет его провести.

Крупнейшее в истории расширение, а с 1 мая 2004 года в Евросоюз вступают сразу десять государств Центральной и Восточной Европы, Балтии и Средиземноморья, превращает Старый Свет в нечто иное. Еще недавно казалось, что западноевропейский колосс легко переварит страны-кандидаты, благо совокупная экономика новичков равна экономике одной-единственной Голландии. Однако скоро выяснилось, что в сложной многоуровневой системе не все решает сухая экономическая статистика. Политический баланс, с трудом выстроенный среди 15 стран, пошатнулся, когда к ним добавились еще 10. И едва только амбициозная Варшава возвысила голос за равноправие в рамках Единой Европы, как к нему присоединилась и Испания, место которой в сообществе европейских наций, казалось, давно определено. С подачи новичков-восточноевропейцев в ЕС начались серьезные внутренние сдвиги, брошен вызов господству гигантов в лице Берлина, Парижа, Лондона и Рима. И если европейцам все-таки удастся договориться о создании супергосударства, оно будет уже не таким, как планировали 15 лет назад архитекторы нынешней фазы объединения.

Машина европейской интеграции не имеет обратного хода -- в этом и ее великая сила, и ее ужасная слабость. Сила, потому что заряженность на постоянное продвижение вперед, постановка все более масштабных задач заставляет находить выходы из самых сложных ситуаций. Слабость, потому что любой сбой грозит крушением всей конструкции. До сих пор европейцы решали свои проблемы, правда, каждый следующий раз -- все с большим трудом. 2004 год, когда ЕС уже в расширенном составе предстоит определить, на какой основе и в каком направлении развиваться, станет моментом истины для всего глобального проекта под названием Великая европейская идея.

Федор ЛУКЬЯНОВ, главный редактор журнала «Россия в глобальной политике»

Корея: резервы нагнетания нервозности исчерпаны

Весь год главной темой на Корейском полуострове, влиявшей на ситуацию во всем регионе, оставался кризис вокруг ядерной программы КНДР. К апрелю Пхеньян, выйдя из сотрудничества с Международным агентством по атомной энергии (МАГАТЭ) и покинув Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), исчерпал резервы нагнетания «ядерной нервозности». Вряд ли Пхеньян технически готов к испытанию ядерного оружия. Однако если бы такое испытание случилось, оно бы прояснило ситуацию и тем самым лишило бы КНДР возможности дипломатического маневрирования на ядерном блефе. При таком развитии событий Россия и Китай были бы вынуждены поддержать неизбежные санкции Совбеза ООН против Северной Кореи.

Ситуация вокруг ядерной программы КНДР стабилизировалась на уровне тревожного ожидания и в таком состоянии переходит в новый, 2004 год. Ни трехсторонние переговоры между Китаем, США, КНДР, ни шестистороннее обсуждение (те же плюс Япония, Южная Корея и Россия) проблемы не принесли результата. Второй раунд «шестисторонки» в Пекине, первоначально запланированный на декабрь, не состоялся из-за разногласий сторон. Тут сказались как трения между Северной Кореей и Соединенными Штатами, так и условие Пхеньяна о неучастии Токио, настаивающего на полном решении вопроса о похищенных спецслужбами КНДР японцах.

Пхеньян требует от США поставок мазута и исключения КНДР из списка террористических организаций в обмен на сам факт согласия на переговоры. Далее Северная Корея хочет «обменять» гарантии безопасности и экономической помощи на прекращение своей ядерной программы.

Однако Вашингтон считает такой размен «уступкой шантажисту» и требует, чтобы КНДР прекратила ядерную программу и доказала это. Лишь после этого Пхеньян может получить от пятерки участвующих в урегулировании стран (США, КНР, Россия, Япония и Южная Корея) гарантии безопасности и экономическую помощь.

В течение всего года Пекин активно подталкивал Пхеньян к переговорам. Китай считает, что решения ядерного кризиса для мира в Корее мало. В КНДР необходимо провести реальные рыночные реформы, а не их поверхностную имитацию, напоминающую приведшую к краху режима советскую перестройку времен Михаила Горбачева. Помимо этого Китай говорит о замене устаревшего Соглашения о перемирии 1953 года и превращении формата шестисторонних переговоров в постоянно действующий механизм безопасности в Северо-Восточной Азии.

Сеул маневрировал между поисками собственной стратегии в отношении КНДР и коррупционными разоблачениями. Наиболее чувствительным был скандал вокруг «взятки» Пхеньяну в обмен на внутрикорейский саммит 2000 года, в эту историю оказалась втянутой южнокорейская элита.

Россия продолжала лавировать. Как ядерная сверхдержава, она обязана быть жесткой в вопросах нераспространения. С другой стороны, Москва опасалась испортить отношения с КНДР, а следовательно, и ухудшить свое положение в Корее. «Домашним заданием» на новый год могла бы стать разработка «дорожной карты» по Корее, которая бы основывалась на механизмах реального взаимодействия между Вашингтоном, Пекином, Москвой, Токио и Сеулом.

Василий МИХЕЕВ, член-корреспондент, заместитель директора института Дальнего Востока РАН

Китай: момент для обновления наступил

В уходящем году в Китае сменилось руководство, однако статус новых лидеров остается двойственным. С одной стороны, фактически Китаем правит старый руководитель Цзян Цзэминь со своими приближенными, которых он сумел продвинуть в постоянный комитет политбюро ЦК КПК. С другой стороны, в последних выступлениях новых руководителей в лице председателя КНР Ху Цзиньтао и премьера Вэнь Цзябао присутствует очень критический тон. Настрой их речей сводится к тому, что причина многих нежелательных явлений в экономике и политике -- деятельность самой компартии. Чтобы сохранить власть, КПК должна проявить способность к самообновлению и самооздоровлению, стать народной по существу.

Вспыхнувшая весной 2003 года эпидемия атипичной пневмонии резко подняла авторитет нового руководства. Старая партийная бюрократия пыталась скрыть информацию о заболевании, но Ху Цзиньтао и Вэнь Цзябао жестко настояли на обнародовании всех данных. Они призвали народ к борьбе с эпидемией, сняли министра здравоохранения (любимчика Цзян Цзэминя), отстранили от должности еще ряд чиновников, пытавшихся дезинформировать свой народ и все мировое сообщество.

Ху Цзиньтао и Вэнь Цзябао неоднократно выступали за повышение авторитета конституции КНР. Китайские ученые подхватили этот призыв и начали дискуссию: как изменить конституцию, как сделать ее демократической, как ввести вместо партийного правления конституционное правление, при котором роль государства будет выше роли партии. Но летом раздался окрик из отдела пропаганды ЦК КПК, запретившего обсуждать в печати политическую реформу, изменения в конституции и события, связанные с подавлением студенческого демократического движения 4 июня 1989 года. «Старая гвардия» хочет протащить в конституцию выдвинутые пару лет назад Цзян Цзэминем и включенные в устав КПК так называемые «важные идеи тройного представительства». Ничего важного и нового в них нет -- это лишь общие слова о том, что компартия выражает интересы развития экономики, народных масс и передовой культуры. Однако эти планы еще больше обострили полемику вокруг конституционной реформы, поскольку влиятельные силы внутри страны выступили против включения в преамбулу основного закона страны очередного идеологического лозунга КПК.

Внутри КПК уже появились силы, которые хотят ввести систему альтернативных выборов в руководящие органы -- как на местах, так и в центре. Радикально настроенные коммунисты и беспартийные демократы видят в демократизации ключ к ликвидации или, по крайней мере, ослаблению коррупции в Китае. В уходящем году КНР покинули около полутысячи чиновников и хозяйственников, прихватившие с собой украденные у государства и народа деньги. Они укрылись в Канаде, США, Латинской Америке.

В стране, привыкшей к уравнительным лозунгам, увеличивается разрыв между бедностью и богатством. На одном из закрытых совещаний Ху Цзиньтао откровенно заявил, что около 200 млн жителей Китая остаются за гранью нищеты, 400 млн деревенских жителей не получают медицинского обслуживания. На подобных совещаниях обсуждают даже самую запретную тему: а насколько правильным был социалистический выбор Китая? Что бы ни твердила официальная пропаганда, уже высказываются мнения, что Китай перестал быть социалистическим государством. Некоторые ученые открыто говорят, что это в лучшем случае капиталистическое государство с китайской спецификой, в худшем -- полуфеодальное полукапиталистическое государство, где власть феодальная с очень густыми следами монархических традиций, а рынок, хотя и не полностью, формируется по американо-европейскому образцу.

Момент для обновления Китая уже наступил. Насколько удачно пойдет этот процесс, зависит от того, как сложатся силы в руководстве страны. Важно, что уже в самом Китае есть ветераны партии и работники среднего партийного звена, которые выступают за то, чтобы Цзян Цзэминь покинул пост председателя Военного совета, который он занимает не по праву, и передал его председателю КНР Ху Цзиньтао. Они говорят об этом открыто, не боясь преследований, как это было при Мао Цзэдуне. Китай не застыл в мертвой точке. Он медленно идет по пути дальнейшей демократизации и повышения авторитета конституции, сохраняя свою национальную самобытность.

Лев ДЕЛЮСИН: профессор, главный научный сотрудник Института международный экономических и политических исследований РАН