Завтра, 3 октября, в Нью-Йоркской публичной библиотеке открывается выставка Russia Engages the World: 1453--1825 («Россия входит в мир»). На выставке будут представлены уникальные книги и редкие манускрипты, купленные библиотекой у России в 1920--1930-е годы. У выставки нестандартная концепция. Странными кажутся даже хронологические рамки: от падения Византии, чьей преемницей считается Московия, до восстания декабристов, завершившего царствование Александра I. При нем Россия участвовала в разгроме Наполеона и последующей выработке принципов европейского миропорядка. Влияние в международной сфере и обозначает для американцев окончательное вхождение России в мир.

Открытие выставки совпало с очередной Генеральной Ассамблеей ООН. На вернисаж помимо бизнесменов, сенаторов, представителей русской диаспоры приглашены Михаил Горбачев, Билл Клинтон, мэр Нью-Йорка Майкл Блумберг. Выставку посетят первые леди России и США Людмила Путина и Лора Буш. Бюджет мероприятия составил 800 тыс. долларов. Главным спонсором выступил Борис Йордан. На вопрос, что побудило его оказать помощь, г-н Йордан ответил, что видит свою задачу во взаимном просвещении русских и американцев: «Чем лучше мы будем знать подлинную историю, а не идеологические мифы, тем лучше будем понимать друг друга и быстрее находить общий язык».

Руководитель Славяно-балтийского отдела Нью-Йоркской публичной библиотеки Эдвард КАЗИНЕЦ накануне открытия выставки дал корреспонденту газеты «Время новостей» Людмиле ЛУНИНОЙ эксклюзивное интервью.

-- Когда и у кого возникла идея этой выставки?

-- Идея возникла давно -- в 1960-е годы. Я тогда был аспирантом и впервые столкнулся с богатейшими славянскими фондами Нью-Йоркской библиотеки. В 84-м я стал руководителем этого фонда и предпринял некоторые действия, чтобы широкая общественность узнала о них побольше. Я печатал статьи в русской прессе, в частности, в журнале «Наше наследие» вышел мой большой обзор.

Три года назад мы поняли, что можем сделать большую русскую выставку. Вначале мы планировали привлечь русские библиотеки и даже ездили в Петербург и Москву. Но по разным причинам -- политическая ситуация, финансовые трудности -- это оказалось невозможно. Нам пришлось полностью положиться на свою коллекцию.

Русские коллеги помогли в составлении каталога. Сотрудник Российской национальной библиотеки Елена Бархатова написала статью о западных художниках, работавших в XVIII--XIX вв. в Москве и Петербурге.

-- А почему вы взяли такой ракурс -- вхождение России в мир?

-- Придумать концепцию было не так уж и просто. Она должна была соответствовать и фондам, и величественному монументальному зданию самой библиотеки. Обстановка в наших выставочных залах более чем торжественная, поэтому и тему мы взяли всеобъемлющую. Россия входит в мир, она ангажируется миром. Тут возможны две точки зрения: взгляд России вовне и оценка окружающих стран России. Процесс постижения друг друга мы попытались передать посредством книг, гравюр, карт, икон, картин, предметов декоративно-прикладного искусства. Главное место в экспозиции отведено книгам, остальные вещи играют второстепенную роль. Те, кто уже видел выставку (она почти готова, сейчас идут последние работы), говорят, что сочетание книг и всего остального получилось удачным.

Выставка прослеживает путь страны от небольшого Московского царства до колоссальной Российской империи. У нас два зала: один поменьше -- там мы показываем работы XV--XVII веков, второй грандиозный -- в нем выставлены вещи XVIII--XIX столетий. Так что сама экспозиция отлично подчеркивает этот контраст: с чего начали и чем процесс завершился. От изоляции -- к империи, от религиозного княжества -- к глобальной космополитической державе.

-- Каким образом формировался русский фонд Нью-Йоркской публичной библиотеки?

-- Библиотека открылась в конце XIX века. Славяно-балтийский отдел -- три года спустя, он один из старейших в западном мире. Но русские фонды начали формироваться гораздо раньше. Книги -- подарки русских императоров -- передавали в Нью-Йорк послы. Они оседали в частных собраниях, на основе которых позднее и была создана Нью-Йоркская библиотека. С тех времен у нас, например, хранится роскошное, раскрашенное вручную издание раскопок Боспора Киммерийского. В 1898 году библиотека выписывала 13 русских газет и журналов.

Первый читатель, который в 1911-м переступил порог нового здания библиотеки, был русскоязычным евреем. В начале ХХ века в библиотеке работали многие русские социал-демократы, в частности Лев Дейч, создатель группы «Освобождение труда». После революции были установлены тесные контакты с советским правительством. Достаточно сказать, что руководителя славянского отдела Авраама Ярмолинского пригласили на похороны Ленина. О визах нашим сотрудникам хлопотал Луначарский, Ахматова была гидом Ярмолинского в Санкт-Петербурге. Поэтому когда Советы решили распродать царские библиотеки, мы были первыми, кто приехал смотреть книги. Основная антикварная часть Славяно-балтийского фонда была сформирована с 1923 по 1938 год. Мы покупали тысячи книг, редчайшие, редчайшие вещи. Кое-что из них впервые показано на нашей выставке. Церковно-славянские рукописи, первая русская датированная книга, первая книга, изданная в Московском царстве без выходных дат -- анонимное Евангелие, первая светская книга, раскрашенное вручную Евангелие Радзишевского (начало XVII в.). По всей видимости, оно принадлежало патриарху Гермогену. В 1936 году нам продали иллюминированную новгородскую рукопись XIV века. Всего не перечесть.

В 1930--1950-е годы наши сотрудники бывали на всех крупных литературных событиях, у нас были контакты и с Чуковским, Маяковским, Замятиным, Булгаковым, другими известными писателями. Библиотека до сих пор держит руку на пульсе. Мы покупаем книги не только в России, но и в Польше, Чехии, Литве, Латвии.

-- Чем американский взгляд на русскую историю отличается от точки зрения российских специалистов?

-- Это очень большой вопрос. Но если ответить на него кратко и применительно к выставке, мы старались представить Россию в широком мировом контексте, ее контакты с Европой, Китаем, мусульманским миром. Нью-Йорк -- город многонациональный, здесь сотни этнических групп, и мы хотели, чтобы наша выставка была интересна не только русским его жителям. Историки в России больше поглощены внутригосударственными коллизиями. А мы делаем акцент на международных контактах.

-- О продаже Аляски что-то будет рассказано?

-- Но ведь продажа Аляски -- это не приращение территорий, а их отторжение. Эта тема другой выставки. Мы же расскажем о русских путешественниках и землепроходцах -- Крузенштерне, Лансдорфе, Литке, Беринге. Был такой художник -- Чорис. Уроженец Харькова, он сопровождал Лансдорфа и Крузенштерна. У нас хранится потрясающая серия его рисунков, рассказывающая о путешествиях.

-- А об этнических противоречиях Российской империи вы как-то расскажете?

-- Это сложный вопрос. Мы постарались это сделать. Но надо учесть, что большинство представленных книг издавалось элитой, власть имущими. Если судить только по книгам, то Екатерина II -- милая образованная дама, конфидент французских философов. А из воспоминаний английских путешественников, живших при русском дворе, мы знаем, как жестоко Екатерина подавляла крестьянские бунты.

Конечно, как каждая империя -- британская, австро-венгерская, американская, Россия вела такую политику, при которой люди и целые народы делились на победителей и побежденных. С одной стороны, это сделало Россию космополитическим государством, она рекрутировала в высшие эшелоны власти лучших представителей разных национальностей. На выставке висит гравюра «Бородинская битва». Так вот там наряду с Суворовым изображен Барклай де Толли (его предки были выходцами из Шотландии) и Багратион -- потомок грузинских царей. С другой стороны, простой народ, для которого империя была слишком неудобной структурой, страдал от политического и культурного притеснения. Особенно этот процесс усилился после разделов Польши и присоединения Кавказа. Я не хочу проводить каких-то очевидных параллелей с современной историей, я просто хочу сказать, что наша выставка еще один повод подумать над современным положением в мире. И американцам, и русским.