В этом году фестиваль архивного кино в Белых Столбах прошел седьмой раз и, против ожидания, почти разочаровал. Как будто истощился запас ярких концепций и заманчивых тем. Стало меньше эффектных подач, а объявленные программы, от которых ожидали привычных сюрпризов -- 60-летие Сталинградской битвы, смерть Сталина, например, -- оказались представлены довольно скромно. Хотя сумма впечатлений, оставшихся после фестиваля, все равно набралась внушительная.

К 60-летию итальянского неореализма было показано четыре малоизвестных фильма. Исполненная миротворческого пафоса «Жить в мире» Луиджи Дзампы оказалась по-настоящему смешной картиной, с замечательной сценой, в которой перепуганные итальянские крестьяне, скрывающие у себя в доме бежавших из плена американцев, вынуждены устроить настоящий концерт для навестившего их немецкого бургомистра, чтобы заглушить вопли ненароком напившегося в винном погребе чернокожего солдата.

В фильме «Без жалости» сыграла одну из своих первых ролей Джульетта Мазина, совсем непохожая на себя из фильмов Феллини (который, кстати, принимал участие в написании сценария).

Показали замечательную и малоизвестную у нас комедию блистательного голливудского режиссера и сценариста Билли Уайдлера «Раз, два, три» (1961). Действие происходит в разделенном Берлине накануне возведения знаменитой стены. Представитель компании «Кока-Кола» получает задание последить за сумасбродной дочкой шефа. Девушка немедленно влюбляется в фанатика-коммуниста и решает ехать за ним в Москву, где они будут «махать флажками на Красной площади в дни рождения Ленина и Гагарина». Конечно, сегодня нам особенно интересно смотреть за тем, как показаны в картине нравы Восточного Берлина и советских торговых представителей, гоняющихся за героями на новом «Москвиче» («совершенно как ваши машины 1947 года»).

«Двое со шкафом» (1957), первый фильм Романа Поланского, тогда студента Краковской школы искусств, в свое время объездил множество фестивалей. Странная история о двух мужчинах, радостно вышедших из моря вместе со старым платяным шкафом, рассказывает об их приключениях в жестоком городе, где им нет места и откуда они в конце концов обратно в море удаляются. По этому дебюту уже понятно, что будущее у режиссера, обладающего такой фантазией и умеющего так выразительно строить кадр, весьма заманчиво.

В небольшой ретроспективе на тему «Вторая древнейшая встречается с первой» (1966) показан забавный фильм «Самая древняя профессия в мире», одну из новелл которого, про изобретение поцелуя в далеком, построенном на узкой специализации будущем, снял Жан-Люк Годар. Другой фильм на эту тему -- «Проститутка (Убитая жизнью)», немая картина 1926 года, неожиданно порадовала подробными кадрами старой Москвы, ее быта, ее бульваров, улиц, дворов, мусорных ящиков, портомоен. Очень трогательно бывшая проститутка Люба, бросившая ужасную профессию и работающая в пошивочной мастерской, катается на лыжах вместе со своим новым другом-комсомольцем. Фильм имел большой кассовый успех, его титры, сочиненные Виктором Шкловским, переведены не только на английский, но и на китайский язык.

Напомнила об эстрадном прошлом знаменитого трагика комедийная роль Николая Черкасова в фильме «Шестьдесят дней», снятом в 1940 году. На экраны он вышел в 1943-м и тут же был запрещен по приказу Жданова. Речь в картине идет о лагерных сборах, куда отправляются два командира запаса -- герой Черкасова, рассеянный ученый, и его друг, брутальный малый, хирург. Понятно, что, несмотря на милую игру Зои Федоровой и почти водевильный сюжет, фильм, где главный герой выигрывает учение, потому что хочет воевать «малой кровью» и предлагает побеждать интеллектом, не вписался в общую картину 1943 года.

Основная идея главного вдохновителя фестиваля Владимира Дмитриева об аутентичной подаче архивного материала -- без авторских комментариев, без концептуальной обработки, -- безусловно, делает показ если и менее ярким, но зато более уникальным. Интерпретация документа -- дело историка, киноведа, журналиста. Дело архивиста -- сохранить и показать его в чистом виде. И единственный доступный для Госфильмофонда концептуальный инструмент -- это, конечно, контекст.

На фестивале были показаны кадры немецкой кинохроники, снятые во время подготовки к Сталинградской битве. Смонтировали их не с документальным фильмом 1943 года «Сталинград», в котором текст, написанный Василием Гроссманом, читает Юрий Левитан, звучат песни Лебедева-Кумача, а взгляд на хронику, снятую нашими и немецкими военными операторами, подчинен понятным идеологическим задачам («Сталинград» был показан на другой день, вместе с картиной «Собаки, вы хотите жить вечно?!», ФРГ, 1958), а с художественным фильмом «Дни и ночи», поставленным по повести Константина Симонова в 1944 году. И немецкая кинохроника, в которой запечатлены бодрые солдаты, готовящиеся к штурму уже разрушенного авианалетами города, в котором среди спаленных пожаром деревянных домов торчат крестами печные трубы, стала как бы прологом к наивной и художественно несовершенной картине о защитниках Сталинграда (в одной из главных ролей снялся молодой Юрий Любимов). Странным образом немецкие солдаты, доящие коров, жарящие кур, промывающие фильтры машин, забитые степной летней пылью, а также Гитлер, принимающий парад своих несметных войск, придают объем ходульным, хотя и искренним интонациям первой игровой картины о подвиге тех, кто держал оборону города.

И тем не менее общее ощущение от фестиваля не было по-настоящему радостным. О причинах наступившего кризиса газете «Время новостей» рассказал художественный руководитель фестиваля Владимир Дмитриев:

-- Фестиваль этого года в некотором роде промежуточный. В будущем году если фестиваль состоится, то будет принципиально иным. Мы хотим попытаться сделать фестиваль прощания с пленочным кинематографом. То, что приходит на смену, те новые технологии, которые сегодня популярны, возвращают нас к кинематографу эры бульвара Капуцинов. Главным снова становится зрелище, то, что вам показывают на громадных экранах IMAX-кинотеатров, по сути, ничем не отличается от кадров прибытия поезда. Кино сделало большой вековой виток и вернулось к началу. Не за горами время, когда можно будет на компьютере поставить игровое кино, где Мэрилин Монро примет участие в едином сюжете с Николаем Крючковым, и вы не заметите, что это виртуальные, а не живые актеры.

Вторая тема -- прощание с Восточной Европой. Восточноевропейского кинематографа в его прежнем понимании уже не будет. Как только эти страны входят в Единую Европу, они становятся европейской окраиной и снимать будут среднее европейское кино. За исключением больших талантов, если таковые появятся, но это редкость. Эти кинематографии, которые дали миру польское кино, венгерский гротеск, чешское кино оттепели, становятся маргинальным явлением, не только на уровне Штатов, но и на уровне Европы. Не только нас не берут в Канн, их тоже, и они тоже обижаются.

Программа рождалась трудно, я ее несколько раз переделывал. Не хочется повторяться... Хочется показывать только неизвестное, неожиданное. Но это трудно уже. Нет той роскоши, той неожиданности, что была раньше. Ударные темы для «Конфронтации» уже закончились. Конечно, еврейский вопрос был куда выигрышней, чем, к примеру, война в Испании. Но уже когда мы делали тему классовой борьбы, было трудно искать фильмы. Например, в защиту пролетариата их сколько угодно, а с противной стороны очень мало. Кино в основном левое искусство. Ощущается определенная исчерпанность. Все лучшее, что можно было посмотреть, засвечено, а открыть что-то новое и в то же время выдающееся, нестандартное, очень трудно

Я считаю удачной программу о Сталинградской битве. Делать ее было крайне трудно, показывать большие картины нелепо, многое известно. Но вот мы показали хронику, без авторского голоса, даже специально без дубляжа, чтобы работал только кадр, и мне кажется, стало понятно, что это было, какая сила шла. И все картины из программы принадлежат только тому времени, никаких оценок из современности.

Или вот монтаж кинохроники про смерть Сталина. Да, все одинаково, событие не дает никакой возможности для эмоциональной раскрутки. И немецкая монотонность, и китайская обстоятельность дают один и тот же результат. Все одно и то же. Казалось бы, показывают всенародное горе, а на самом деле шаблонное, скучное, надоедливое мероприятие, побыстрее бы кончилось. Ну, конечно, показали только то, что нашли, что у нас было, не брали материалы других архивов. Только подлинные кадры, которые видели люди в киножурналах на экранах в марте 1953 года.

Кажется, что много материала. Но ведь не хочется повторяться, и показывать знаменитые картины тоже не хочется. Их и без нас покажут в других местах.

В России не много любителей архивного кино. Расширения этого круга не происходит. Для подавляющего числа людей старое кино -- это что-то давно забытое, оставшееся в прошлом. Если этот интерес закончится, что ж, значит, эра архивного кино завершена. Вполне может быть, что скоро на наш фестиваль будет приезжать несколько десятков человек.

Но мы наверняка проиграем, если выйдем за пределы своей специфики, за пределы архивного кино.