В повестку встречи президентов Владимира Путина и Джорджа Буша вошел весь джентльменский набор важнейших двусторонних и международных проблем. Будут обсуждены вопросы стратегической стабильности и безопасности, ход выполнения Договора о сокращении стратегических наступательных потенциалов (СНП), проблемы нераспространения оружия массового поражения и борьбы с терроризмом. Не останутся без внимания региональные конфликты, прежде всего ситуация в Ираке, палестино-израильский конфликт и положение на Ближнем Востоке в целом. Однако основной упор, по предложению президента России, в ходе переговоров, видимо, будет сделан на обсуждении вопросов экономического развития и взаимодействия.

Но это и нормально для нынешней фазы российско-американских отношений, когда покончено с периодом конфронтации и стороны пытаются налаживать и развивать партнерский диалог. Глупо, конечно, отрицать, что за минувшие годы Россия и США проделали большой путь навстречу друг другу. Вспомнить хотя бы Договор о стратегических наступательных потенциалах, который президенты подписали в мае этого года в Москве. Однако в то же время Вашингтон принял одностороннее решение о выходе из Договора по ПРО 1972 года и подстегнул расширение НАТО на восток. Решение о начале войны против Ирака тоже было принято в обход ООН и вопреки мнению Москвы.

Тем не менее лидеры России и США не только сохранили взаимное доверие и расположение, но и не нанесли очень уж большого ущерба межгосударственным отношениям. В этом смысле саммит в Кемп-Дэвиде позволит окончательно устранить «иракский барьер» и наметить пути конструктивного взаимодействия в деле послевоенного восстановления Ирака.

Одно из центральных мест в ходе саммита президентов России и США займет обсуждение проблем нераспространения, связанных прежде всего с ядерной программой Северной Кореи и подозрениями Вашингтона, что атомным оружием стремится обзавестись Иран. Разумеется, речь пойдет о строительстве атомной электростанции в Бушере, тем более что российская сторона уже передала Тегерану техническую документацию на строительство второго ее энергоблока. Позиция Москвы тут ясна и понятна. Россия не меньше США озабочена возможностью появления оружия массового поражения в непосредственной близости от своих границ и категорически выступает против этого. Но одностороннее и силовое решение этих проблем не только контрпродуктивно, что видно на примере Ирака, но и опасно. И наоборот, коллективные усилия России, США, Китая, Японии, Северной и Южной Кореи, пусть и не без проблем, позволили запустить переговорный процесс в поисках выхода из кризиса на Корейском полуострове. При этом не должно быть никаких уступок в том, что касается российских интересов в Иране, Северной Корее да и, разумеется, в Ираке. И тут не нужно стесняться. Несмотря на свою эгоистичность и напор, американцы умеют ценить аргументированность и принципиальность позиции партнера. Поэтому слова президента Путина: «Мы против того, чтобы ядерные программы... других государств использовались в качестве рычага, средства недобросовестной конкуренции для наших компаний» бьют точно в цель.

Не вызывает обеспокоенности и то, как идет реализация Договора о сокращении стратегических наступательных потенциалов. Тут созданы необходимые механизмы проверки и контроля, военные и дипломаты наших стран ведут постоянные консультации. И все же представляется важным, чтобы в условиях одностороннего выхода США из противоракетного договора наши страны начали более активно двигаться в сторону создания совместной системы противоракетной обороны. Это выглядело бы очень логично в свете озабоченности Вашингтона угрозами со стороны так называемых стран-«изгоев», к которым он относит Иран, Северную Корею, Ливию и некоторые другие государства. Во-первых, все они находятся куда ближе к России, чем к США. Во-вторых, Россия единственная страна в мире, которая обладает эффективной стратегической системой ПРО вокруг Москвы. В-третьих, российские зенитно-ракетные комплексы последнего поколения С-400 «Фаворит» значительно превосходят аналогичные американские системы «Пэтриот». В-четвертых, взаимодействие военных наших стран в этой области уже начато. В-пятых, идеи сотрудничества в области тактической ПРО, которые выдвигает Москва, находят отклик в европейских странах НАТО. Поэтому пришла пора определиться, как далеко США готовы идти на сотрудничество с Россией в этой очень чувствительной области.

Причин такого положения дел много, и тут не надо искать только соринку в глазу партнера. К сожалению, и де-юре, и де-факто в Америке продолжают действовать ограничения на торговлю с Россией. Но и нам надо понимать, что бизнес, как рыба, идет туда, где лучше и где есть чем поживиться. Поэтому надо создавать такие условия, которые способствовали бы приходу в Россию «большого бизнеса» США.

Есть необходимость и в том, чтобы саммит президентов дал новый импульс развитию российско-американского энергетического диалога. В последнее время, и очень некстати накануне визита президента Путина в США, перспективы такого диалога стали весьма туманными. Атака силовых ведомств России на ряд нефтяных компаний, которые как раз и должны были вывести сотрудничество между Россией и США на новый уровень, заставила многих наших партнеров за рубежом серьезно задуматься. Многие из них теперь спрашивают, а не начинается ли в России очередное «раскулачивание» и пересмотр результатов приватизации. Бизнес, как известно, ценит политическую стабильность, предсказуемость и четкие правила игры. А тут начинается выяснение отношений силовых структур власти именно с теми крупнейшими корпорациями России, чья деловая активность более всего соответствует самым высоким мировым стандартам и абсолютно прозрачна и которые исправно платят налоги в государственную казну. Никого из серьезных деловых людей не может порадовать и история с прокладкой нефтепровода из российского Ангарска в китайский Дацин. Представленный компанией ЮКОС проект полностью соответствует ранее подписанному межправительственному соглашению между Россией и Китаем. И китайская сторона уже начала подготовку к его реализации. Между тем в условиях полной неопределенности в околовластных кулуарах продолжается какая-то закулисная возня. Все это тем более удивительно, что и президент России Владимир Путин на встрече с руководством концерна «Ройал-Датч Шелл» в Москве говорил о возможности «крупномасштабного сотрудничества на китайском направлении».

Эти и другие метаморфозы, происходящие в наших внутренних делах, создают дополнительные трудности в переговорах, вызывают сомнения в бесповоротной приверженности Москвы курсу демократических преобразований и рыночных реформ. Говорю об этом, разумеется, не забывая, что и американская сторона порой предпринимает шаги, которые отнюдь не содействуют расширению и упрочению связей между нашими странами. Я имею в виду, в частности, усложнение процедуры получения виз для граждан России, желающих посетить США. Не так быстро, как хотелось бы, продвигается и решение вопроса о вступлении России в ВТО, что в немалой степени зависит от позиции Вашингтона.

В этих условиях главная задача российской внешней политики заключается в том, чтобы обеспечить максимально благоприятные внешние условия, которые способствовали бы существенному увеличению притока иностранных инвестиций, самых современных ноу-хау, а в конечном счете возрождению национальной экономики и двойному увеличению ВВП, к чему призывает президент. При этом нам совершенно не нужно бросаться в объятия тех западных лидеров, чья репутация, мягко говоря, подмочена и близость в отношениях с которыми может в перспективе нам только навредить. Ну а на вопрос о будущем российско-американских отношений могу ответить словами У. Черчилля, который сказал: «Я оптимист, потому что в противном нет смысла».