Фильм Гора Вербински с длинным названием «Пираты Карибского моря: Проклятие Черной Жемчужины» стал первым за долгие годы пиратским кинополотном, имевшим успех. Со времен «Пиратов» Поланского и «Острова головорезов» Ренни Харлина обращение к пиратской теме превратилось в синоним кассового самоубийства: по определению дорогие, сложнопостановочные картины о джентльменах морской удачи не собирали и половины потраченных на них денег даже после выхода на видео, а телефонный справочник можно было экранизировать с большей вероятностью на успех, нежели Стивенсона или Сабатини. И вдруг -- фильм о пиратах, в основе которого лежит вовсе не классическое произведение, и даже не оригинальный сюжет, а аттракцион в Диснейленде (тот павильон, где корсары из папье-маше приветствуют проезжающих мимо туристов покачиванием механических конечностей и записанными на магнитопленку «йо-хо-хо»; там же, в Диснейленде, прошла и мировая премьера фильма), хрупкий колосс, стоивший немногим меньше третьего «Терминатора» и укомплектованный хорошими, но не первой пятерки актерами, собирает в одном только американском прокате двести с лишним миллионов долларов, нравится решительно всем и сдавать свои позиции в ближайшее время явно не собирается.

Множить объяснения этому феномену можно до бесконечности. Но делать этого совершенно не хочется. Если хорошо -- зачем объяснять, почему именно? Зачем рушить неподражаемую ауру, возникающую в зале в тот самый момент, когда в темноте червонным золотом блеснет вступительный титр, немного глуповатую, но абсолютно искреннюю радость? Которая не отпускает все два с половиной часа, пока злокозненный капитан Барбосса (Джеффри Раш) пленяет губернаторскую дочку Элизабет (Кира Найтли), в которую влюблен оружейник и наследник пиратского рода Тернер (Орландо Блум). Пока Барбосса безуспешно пытается с помощью пленницы победить древнее проклятие. И пока на помощь к влюбленным не является, откуда ни возьмись, бравый капитан Джек Воробей (Джонни Депп), которому и на дочку, и на проклятие, в принципе, наплевать, но уж больно хочется ему вернуть свой корабль, ту самую «Черную Жемчужину», которую Барбосса некогда умыкнул... Ближе к концу пираты превратятся в живых мертвецов -- страшных, впрочем, не более чем диснеевские рисованные скелеты из старого мультфильма, сменившие пластинку и вместо сен-сансовой «Пляски смерти» наяривающие матросский танец «яблочко». Потому что так решил Гор Вербински, на сегодняшний день самый странный из голливудских универсалов.

«Пираты» -- всего лишь четвертый его полнометражный фильм. Сказочная комедия положений «Мышиная охота» отличалась от романтического роуд-триллера «Мексиканец» так же, как очень страшный «Звонок» -- от «Пиратов». И все эти фильмы были блистательны ровно настолько, насколько непохожи. Создается пугающее впечатление, что Вербински может абсолютно все -- насмешить, напугать, попросту развлечь. Более того, в «Пиратах» ему удалось и вовсе немыслимое -- тихой сапой Вербински сумел расшатать незыблемые принципы империи Диснея. «Пираты» оказались первым в истории диснеевским фильмом, которому присвоен рейтинг PG-13 («дети до тринадцати лет только в сопровождении родителей»).

И скорее всего дело тут вовсе не в полусгнивших флибустьерах -- в иных мультфильмах бывают чудовища и пострашнее. Родители в зале нужны для того, чтобы объяснить своим чадам некоторые особенности поведения главного героя. Джонни Депп, изображающий капитана Джека Воробья, не просто отдельная песня, но целая рок-опера, «Юнона и Авось», парадоксально соединившиеся в одной прожженной физиономии. Более всего капитан Джек похож на беглого рецедивиста-конокрада, который был вынужден как минимум полгода скрываться от правосудия в кабаре для трансвеститов. И в этом обличье Депп восхитителен как никогда. Уже одна из первых же сцен, в которой златозубый капитан с жирно подведенными глазами торжественно причаливает к пристани Порт-Ройала на обломке грот-мачты и сходит на берег за секунду до того, когда остатки его посудины окончательно скроются под водой, наполняет сердце волнующим предчувствием: теперь пойдет уж музыка не та. Обыкновенными пиратскими приключениями (пусть и безупречно красивыми) дело явно не ограничится. И верно: попав с корабля на бал, Джек незамедлительно привносит в действие вяжущий психоделический привкус. Будто никакой не Воробей, а сам Хантер Томпсон, Великая Акула Хант, сбился с пути и вместо объятого страхом и ненавистью Лас-Вегаса попал на Карибы семнадцатого века, чтобы с блеском провалить очередное редакционное задание. Решительно непонятно, как этот человек может руководить пиратской командой: временами кажется, что изрядную проблему для него составляет даже простое перемещение туловища на пять метров вперед -- он элементарно не в состоянии решить, с какой ноги ему начать двигаться, будто кузнечик, пытающийся выбраться из банки с хлороформом. А когда Воробья бьют сзади чем-то тяжелым по голове, он падает на пол, не особенно меняясь в лице: выражение перманентного обалдения и так не покидает его ни на секунду. Но смотреть на эту шатающуюся галлюцинацию можно и нужно не отрываясь все два с лишним часа. Тем более что продуцирует он не только безудержный хохот. Для истинных ценителей харизма Деппа зиждется на тончайших мимических нюансах: его ужимки не имеют ничего общего с гримасами гуттаперчивого фигляра Джима Керри, в его шутовстве легко разглядеть не только позыв развлечь публику, но и актерство высшей пробы, дающее ощущение трогательной подлинности. Очевидно, что все потешные лицевые тики Деппа взяты из жизни: наверное, очень похоже кривил он лицо, пока неведомый мастер переделывал на его предплечье татуировку «Вайнона навсегда»; именно таким взглядом провожал свою коллекцию заспиртованных гадов, выброшенную на помойку Ванессой Паради; вот так провожал носилки с бездыханном телом Ривера Феникса от дверей своего клуба «Гадюшник»... Он -- сам по себе. Больше ему никто не нужен. И за горизонт, навстречу новым приключениям и проклятиям, он уйдет, не прощаясь и не оставив адреса. Так, что никто не поймет, что на самом деле у него за душой. Подобная достоверность дорогого стоит. Но, в каждом кадре оставаясь Джонни Деппом собственной персоной, актер тем не менее сумел перевоплотиться и в Джека Воробья -- безусловно, лучшего пирата мирового кино со времен Эррола Флинна и Олега Борисова. Если за эту роль Деппа не номинируют на «Оскара», он имеет полное право сорвать церемонию и в компании отчаянных ребят из массовки, с лихим посвистом реквизировать все без исключения золотые статуэтки в прямом эфире. Ибо -- заслужил.