Первым иностранным хореографом, получившим Государственную премию России, стал Ролан Пети. Никого другого, впрочем, во все времена и не выдвигали: при советской власти и представить было странно, чтобы иноземец что-либо сотворил лучше, чем наши родные товарищи. Да на постановки и не звали почти никого: давным-давно министр культуры как-то на приеме в порыве хорошего настроения сказал Бежару -- мол, поработали бы вы у нас. Тот снялся с места и тут же приехал. Так, рассказывают ветераны, все начальство Большого тут же легло в больницу -- чтобы не встречаться. Бежар походил у закрытых дверей и уехал ни с чем.

Теперь иначе. Смогли залучить иностранного хореографа в Большой -- холят его и лелеют. На премию с помощью подножного журнала «Балет» выдвигают. Класс хореографа уже не важен. Что ж поделать, если с Килианом не договориться, Форсайта и Ноймайера не отловить и у Начо Дуато все расписано на пять лет вперед? А нам нужен, нужен эксклюзив, да чтобы на русскую музыку (гостю можно позволить даже ее покромсать) и сюжет такой знакомый -- «Пиковая дама». Правда, наша классическая история на сцене Большого обретает элементарность и аффектацию Бульвара Преступлений и радует именно любителей бульварного театра, так что ж? Они платят за билеты столько же, сколько и эстеты, а придираются меньше.

На самом деле печально не то, что Госпремию дали Ролану Пети (это как в литературе -- Дарье Донцовой). В конце концов кроме восьмидесятилетнего балетмейстера, последние пятьдесят лет ставящего один и тот же балет под разными названиями, премию получили солисты Большого Николай Цискаридзе и Илзе Лиепа -- а уж они-то заслужили, вытащив спектакль на плечах. Грустно то, что в предыдущие годы в России поработали Пьер Лакотт («Дочь фараона» в Большом) и Джон Ноймайер (триптих в Мариинке). Их работы не показались высокому начальству достаточно важными для развития балета. А «Пиковая» -- показалась.