Эту выставку ждали многие. На мой взгляд, презентация кропотливой научной работы ГМИИ в форме блестяще подготовленных каталогов и сопутствующих им экспозиций -- наиболее удачный стиль общения музея со своими посетителями. Для знатоков и специалистов -- шикарно изданный каталог, свидетельствующий о полноте исследовательской обработки фондов. Для любителей -- изумительные по качеству выставки, представляющие, так сказать, товар лицом. Вчерашний вернисаж «Рубенс. Рембрандт. Их предшественники и современники. Нидерландский, фламандский и голландский рисунок XVI--XVII веков из собрания ГМИИ имени А.С. Пушкина» стал третьим в ряду подобных проектов. В 1998 году был издан каталог и показана выставка нидерландской, фламандской и бельгийской живописи XV--XX веков. В 2000 году приоткрыли тайник с сокровищами голландской живописи.

Честно говоря, о вчерашнем вернисаже лучше всего написал бы Вильгельм Лейбниц. Да-да, тот самый розенкрейцер, оппонент Ньютона и Декарта, создатель знаменитой «Монадологии». Смотрим на тончайшую каллиграфию крошечных эскизов с пастухами и парусниками, святым семейством и танцующими крестьянами, почти бесплотными силуэтами городов и влажными небесами. Все соткано из микроскопических точек («монад»), которые обеспечивают единую «связь вселенной». Читаем Лейбница: «Бог, приводя в порядок целое, заботится о каждой части, о каждой монаде, а представляющую природу монаду ничто не может ограничить так, чтобы она представляла лишь одну часть вещей. Смутно она представляет детали всей вселенной». Греки называли это «вселенским заговором всех вещей между собой». Малые голландцы (и фламандцы) чутко уловили непрерывную вселенскую вибрацию и спроецировали стремительные контуры мироздания на шершавые белые листы. Каждая форма олюблена нежным прикосновением пера. Каждый штрих филигранен. Зоркий глаз мастера (будь то Хендрик Аверкамп, Адриан ван Остаде, Герард Терборх) не упустил и самую малость. Ни сколотой черепицы на деревенском доме размером с копеечную монету. Ни упавшего с повозки клока сена. Ни щетины на небритой мужицкой щеке. В торце анфилады -- своеобразном алтаре экспозиции -- жемчужина собрания, нарисованный черным и красным мелом эскиз Питера Пауля Рубенса «Образ Мадонны, несомый ангелами» (Madonna della Vallicella).

Впрочем, подробно описывать коллекцию резона нет. Это тот случай, когда лучше один раз увидеть. Марш в музей!


«Мир бесконечно малых величин»

На почтительные вопросы корреспондента газеты «Время новостей» ответил куратор выставки, доктор искусствоведения Вадим САДКОВ.

-- По своей концепции выставка сильно отличается от каталога?

-- Значительно. Помимо представленного на выставке голландского и фламандского рисунка XVI--XVII веков каталог охватывает коллекцию рисунка ранних Нидерландов, а также бельгийский и голландский рисунок XIX--XX веков. Кстати, следующая выставка должна познакомить публику с нашими фондами живописи Бельгии и Голландии XIX--XX столетий.

-- Какие листы являются гордостью музея?

-- Шесть рисунков Рубенса. Пять рисунков Иорданса. Два рисунка Рембрандта. Кроме того, ГМИИ имеет вторую в мире (после Британского музея) коллекцию графики голландского художника XVII века Алларта ван Эвердингена. Самый ранний рисунок нидерландского раздела -- превосходного качества изображение Мадонны с Младенцем, святой Анной и святыми, созданное неизвестным художником около 1500 года.

-- В чем принципиальное различие голландской и фламандской школ?

-- Голландский рисунок я бы назвал миром бесконечно малых величин. В чисто практическом плане это выражено в более узкой жанровой дифференциации голландцев. В католической Фландрии художник был связан с определенным кругом заказчиков. В протестантской Голландии художник работал часто не на заказ, а на рынок. Следствием стала, с одной стороны, жесткая жанровая специализация. С другой -- большое число подражаний понравившемуся покупателям сюжету. Кстати, законы рынка объясняют то, что голландские рисунки подписаны чаще, чем фламандские. Кроме того, определение «мир бесконечно малых величин» проговаривается и о камерных (кабинетных) пространствах, для которых предназначалось искусство «малых голландцев», и о культурных реалиях той эпохи. Можно вспомнить, например, первые наблюдения голландским микробиологом XVII века Антоном Левенгуком мира инфузорий сквозь линзы микроскопа.

-- Насколько активно пополняется коллекция нидерландских рисунков сегодня?

-- Новых поступлений сегодня мало. Причин несколько. Во-первых, мы являемся свидетелями постепенного, но неотвратимого обнищания внутреннего художественного рынка. Во-вторых, к рынку международному у нас нет пока реального доступа. Музей не может взять на себя функцию аукционного дома, оперативно отслеживающего, покупающего шедевр. Любая покупка для нас -- это прежде всего поиск потенциальных спонсоров. Поэтому мы не в состоянии реагировать быстро. Не можем торговаться. Выручают бескорыстные дарители. На протяжении последних десятилетий музей получил в дар коллекции Алексея Сидорова и Ильи Зильберштейна, самые представительные среди советских частных собраний рисунков старых мастеров. Ну а если говорить о совсем недавних поступлениях, могу вспомнить замечательный лист делфтского мастера Леонарта Брамера «Христос перед народом», приобретенный в составе коллекции К.П. Петрова-Полярного в 1996 году.