Обычно журналист получает информацию раньше, чем его читатели. В данном случае дело обстоит не совсем так. Сейчас я не знаю, кто вошел в пятерку лауреатов первой премии Ивана Петровича Белкина. (Решение жюри оглашено в четверг вечером -- оно перед вами.) Что ж, у вас есть возможность сверить мои предпочтения и предчувствия с объективной реальностью.

На основанную издательством «ЭКСМО-Пресс» и журналом «Знамя» премию за «повесть года» претендовало 35 сочинений 33 авторов (у Олега Павлова и Романа Сенчина номинировано по две работы). Неожиданностями «белкинский» список не одарил: 27 повестей пришли из восьми наиболее престижных журналов (больше всего «знаменских» -- 6; далее «Октябрь» -- 5, «Дружба народов» -- 4, «Звезда», «Континент» и «Новый мир» -- по 3, «Нева» -- 2, «Урал» -- 1). Отрадно, конечно, что повести печатают также в «Искусстве кино», «Мезоне», «Нашей улице», «Вестнике Литературного института» и «Идели». Судьи во главе с Фазилем Искандером (в жюри входят также критики Алла Латынина и Сергей Чупринин, переводчик Борис Дубин, актер Сергей Юрский) наверняка прилагали усилия, дабы поколебать «толстожурнальную монополию». В успех на этой стезе верится с трудом. Из соискателей, что явились миру помимо «главных журналов», некоторого внимания добился, кажется, только Андрей Геласимов («Фокс Малдер похож на свинью» -- М., «О.Г.И.»). Правда, «школьная» повесть Геласимова действительно остроумна, горька и изящна. На мой взгляд, в шорт-листе ей самое место. И жюри будет спокойно: все-таки «открыли» автора.

К несчастью, судьям приходится не только «открывать», но и «закрывать». Очень многих. От того, что в России народилась новая премия, номинаторские нравы не улучшились. Большая часть выдвижений подчинена принципу: кукарекнем, а там хоть не рассветай. Не называю имен, ибо неловко бранить автора за то, что его слабую вещь суют в конкурс. В этом он не виноват, а опусы должно обсуждать в момент обнародования. Про все это сто раз говорено. Но что из того, если мне кажется: реально на премию могло бы претендовать максимум 15 писателей. (Считаю и тех авторов, чьи работы мне не близки, но хоть какие-то отзывы получили.)

На деле круг фаворитов очевиден. Прежде всего это Андрей Дмитриев («Дорога обратно»), Олег Павлов («Карагандинские девятины»), Феликс Светов («Чижик-пыжик») и Ольга Славникова («Бессмертный»). При этом Славниковой и Дмитриеву может помешать их победа в борьбе за премию Аполлона Григорьева: нечего, мол, два раза за одну вещь поощрять. (Хочется в сердцах рявкнуть: «Так не заводите столько премий», но, вспомнив, что иначе поддерживать словесность мы не научились, прикусываешь язык.) Надо надеяться, что до шорт-листа бесспорно прекрасных писателей все-таки допустят, но при подведении итогов (состоится оно после «аполлонгригорьевского» финала, тоже на Масленицу) эта бухгалтерия точно закрутится. Общая любовь к «молодым» повышает шансы, с одной стороны, Марии Рыбаковой («Паннония» -- отрада для интеллектуала, глядящего на Запад; до пародийности по этой тропке доходит автор «Герберта» Алексей Зикмунд), а с другой -- Романа Сенчина («Минус», «Один плюс одна»), писателя мастеровитого и умеющего играть на интеллигентской чувствительности. Михаил Тарковский («Дорога на океан») тоже в большом фаворе (шорт-лист премии Юрия Казакова), но все-таки не верится, что жюри проглядит его феноменальную языковую неряшливость. Если уж толковать о такой -- «вторично деревенской» -- прозе, то Юрий Екишев («Действия ангелов») строит ее точнее и тоньше. Не говорю уж об Александре Титове («Жизнь, которой не было»). Именно Титова, автора разом спокойной и отчаянной истории о людях глухого захолустья, мне бы особенно хотелось видеть в числе «белкинских» лауреатов. Если жюри намерено сделать название премии осмысленным, то ему стоит думать не о «жанре» (все наши повести тяготеют либо к роману (например, у Славниковой), либо к рассказу (например, у Дмитриева), либо к фрагменту свободного мемуарно-эссеистического сочинения (например, у Светова), но о духе скромного и благородного покойного (всегда живого!) сочинителя, чьи повести обнародовал некий А. П. И тогда трудно обойти как Титова, так и Владимира Курносенко («Свете тихий») и уже помянутого Андрея Геласимова.

Пустое это дело -- литературные гадания. Как вспомнишь иные букеровские курьезы (вроде включения в шорт-лист 1999 года заокеанской графоманки, чьего имени никто не слышал ни до, ни после этого кульбита, и не включения в тот же шорт-лист «Закрытой книги» Дмитриева и «Самоучек» Антона Уткина), так исчезают прогностический азарт и вера в «объективные критерии».

И все же одного финалиста рискну предсказать. Это Феликс Светов. Почему? Да потому, что «Чижик-пыжик» -- вещь пленительная. Легкая, живая, мудрая, свободная. Потому что сам бы за нее двумя руками голосовал. Потому что не могу представить себе нормального человека, которому не подняла бы настроение эта история любви. Потому что, если обнесут Светова, пора мне профессию менять. Потому что герой (автор) на Фонтанке водку пил. Чего и вам желаю.

А результаты (о которых я узнаю после того, как сдам текст по инстанциям) -- в рамочке.Их шесть, но никакого Светова

Шорт-лист Литературной премии Ивана Петровича Белкина:

Сергей Бабаян. «Без возврата» -- «Континент» №108.

Алексей Геласимов. «Фокс Малдер похож на свинью» -- «Проект О.Г.И.»

Фаина Гримберг. «Мавка» -- «Знамя» №10.

Андрей Дмитриев. «Дорога обратно» -- «Знамя» №1.

Анна Матвеева. «Перевал Дятлова» -- «Урал» №12 (2000), №1 (2001).

Ольга Славникова. «Бессмертный» -- «Октябрь» №6.