На 2003 год у меня есть два возможных сценария. Первый: война в Ираке будет такой, что цены на нефть вырастут или, по крайней мере, сильно не упадут, что вполне возможно. В этом случае мы останемся скорее всего в той же ситуации, в какой и были.

Второй сценарий: произойдет сброс цен на нефть, который неизбежно повлечет за собой сброс цен на остальные ресурсы. В этом случае у президента и правительства появится возможность сказать: ситуация сильно ухудшилась, но не из-за нас, мы-то всей душой стремились сделать все, что положено, дружили с американцами, вступили в антитеррористическую коалицию, но подвел нас мировой империализм, поэтому придется затянуть пояса. Долги мы выплачивать будем, но ни о каких социальных программах, ЖКХ, врачах, учителях речи быть не может. На это можно будет списать все всплески социального напряжения, объявить своего рода «социальный дефолт». Такой кризис с понятным виновником удобен тем, что он позволит президенту перед выборами сплотить вокруг себя людей.

Но пока это будет возможно, будет делаться вид, что никаких проблем нет. С выборами их действительно нет. Все работает на автомате. Но, в конце концов, после десяти лет реформ надо все-таки начать что-то строить. Сломать-то мы сломали, до основания, но понятия, что делать дальше, у нас нет. Что мы строим? До сих пор никто не говорит вслух: «Мы строим капитализм или империализм, как его высшую стадию». Эта тема вообще замалчивается. Рынок -- это понятие, которое в идеологическом плане не работает. И когда мы пытаемся лукавить сами с собой, делая винегрет из общеевропейских гуманитарных идей и экономических подходов, разбавляя все это американизмами и добавляя туда еще и китайской специфики, -- это, естественно, тоже не работает. Надо строить идеологию и теорию того, что мы делаем. Имея в виду, что в любом случае такая идеология встретит сопротивление извне. В мире любое усиление России всегда будет вызывать неприятие, потому что никогда не понятно, чем все это кончится. И здесь для политиков на самом деле открывается большое поле деятельности, которое позволит выделиться и отточить мастерство.

У правых в этом смысле перспектив не видно. Партии мелких лавочников нигде не были стабильны. Мне кажется, что есть перспектива у центристов. Просто пока они делают это неудачно, поэтому и людей привлечь не удается. На самом деле у идеи объединения людей вокруг идеи укрепления страны и державно-имперских лозунгов типа «Россия -- великая страна!», «У России своя миссия!», «Мы должны быть на одном уровне с Европой!» всегда найдутся сторонники. Во-первых, эти настроения всегда сильны, во-вторых, у нас необходимостью укрепления России в мировом масштабе люди всегда подспудно объясняли любые невзгоды, с которыми им приходилось сталкиваться в реальной жизни. Что делать, потерпим, зато у нас страна крепнет, зато нас уважают, зато все у нас хорошо. Эта идеология имеет хорошие шансы на успех. Она всегда срабатывала -- и в конце позапрошлого века, и после Русско-японской войны, и перед Великой Отечественной. Причем Россия действительно всегда процветала, когда укреплялась. Как говорил в свое время Горчаков, «Россия сосредотачивается, а сосредоточение всегда связывается с укреплением государственной вертикали, с централизацией, приходом людей, которые радеют не за сиюминутный текущий денежный интерес, а за позиции страны». Самое сложное -- объяснить это миру.

А пока этого нет, процесс реформ ни во что не выльется -- не будет достаточно воли. В финансовой сфере тоже перспектив мало. На мой взгляд, пик российского фондового рынка прошел в 1997 году. Тогда был ничем не обоснованный оптимизм в отношении России. В Россию вкладывали, Россия ценилась дорого, казалось, что вот-вот все здесь будет хорошо. Второй раз это уже не повторится. Тогда акции РАО «ЕЭС» стоили 70 центов, а сейчас 12--13. За «Связьинвест» заплатили по 890 долл. за линию при абонентской плате 6 долл. Сейчас эта плата 3 долл. Казалось бы, разумная цена -- половина, а на самом деле она ближе к 1/6 или даже 1/7. Не думаю, что на российском фондовом рынке что-то изменится. По фундаментальным показателям наши компании непривлекательны. Прежде всего из-за тарифов. Понятно, что при таких тарифах основные фонды не восстанавливаются, они загибаются. С другой стороны, логика совершенно нормальная -- если можно собрать деньги, их надо собрать. Остап Бендер, который брал деньги за «провал», с точки зрения капиталистической логики был абсолютно прав. Это с точки зрения социализма мы все над этим смеялись. Но, тем не менее, все платили.

Что будет в следующем году в мире? Будет экономический кризис. С точки зрения мирового рынка глубокий -- падение составит процентов 30--40 (не 300%, конечно, как было у нас). Американская экономика пока тенденции к повышению не показывает. Понятно, что экономика США, которая является аккумулятором свободных денег и одновременно очень большим покупателем, потащит за собой все другие страны. Сейчас все время пишут, что Европа получает шанс, но Европа пока Америке не конкурент. В Европе гораздо меньше напрягаются. Неважно, хорошо это или плохо, но какой-то качественный скачок им сделать вряд ли удастся.

Ну упадет доллар по отношению к евро -- это же качели. Никаких драматических коллизий здесь не будет. А главное, мы в любом случае проиграем. И при высоких ценах, и при низких -- при любых условиях. Прежде всего потому, что, если в мире будет кризис, у нас будут меньше покупать, в нас будут меньше вкладывать, а деньги нам очень нужны. Без них, за счет собственных накоплений, необходимую нам сейчас индустриализацию можно проводить только по сценарию 30-х годов, что вряд ли возможно. Так что мы-то в любом случае попадем в пострадавшие.

Каким будет следующий год? Да никаким. Совершенно бессмысленным, как и этот. Проходным, ничем не интересным и достаточно тяжелым.