Фестиваль NET идет уже неделю, осталось еще примерно столько же, но главные сюрпризы уже позади, поскольку Гжегож Яжина со спектаклем «Психоз 4.48», к сожалению, не приедет, а «Обломоff» и «Лицедей» уже некоторое время идут в Москве, многие их уже видели. Остается прошлогодний лауреат «Золотой маски», знаменитый Жозеф Надж с двумя спектаклями своего Национального хореографического центра из Орлеана, но их статусное выступление -- своего рода десерт к действу, разыгранному организаторами фестиваля.

Начавшись с премьеры пьесы новых для Москвы екатеринбургских драматургов братьев Пресняковых «Терроризм», NET продолжился спектаклем самого популярного сегодня театрального писателя Евгения Гришковца. Однако если на каждом прошлом фестивале Гришковец показывал совершенно новые спектакли, то для четвертого NET он возобновил постановку десятилетней давности: «Титаника» в 1992 году в Кемерово сочиняли и разыгрывали два студента -- сам Гришковец и его друг Павел Колесников. Этот последний и оказался главным героем прошедшего представления.

Как рассказал перед спектаклем Гришковец, именно «Титаник» (происходит не от названия затонувшего корабля, а является уменьшительным от слова «титан») стал для кемеровского театра «Ложа» пропуском в большой мир. Показанный тогда на фестивале народных театров в Лазаревском, он был замечен газетой «Коммерсантъ», и Гришковец потом долго щеголял перед местным начальством вырезкой с маленькой заметкой критика Романа Должанского. Спектакль стал культовым, его пересказывали, записывали на аудиокассеты. Но Павел Колесников переехал с родителями в Волгоград, (работает там и сейчас маркетологом), играть перестал, а текст, придуманный для спектакля, так и остался не зафиксированным.

То есть на фестивале NET случилась реставрация -- извлеченный из памяти Колесникова текст подштопали, сам хранитель, поправившийся на десять килограммов, снова вошел в образ, а в качестве эпизодических действующих лиц в действе поучаствовали сам Гришковец, Борис Репетур и Елена Гришковец. Перед началом представления Евгений Гришковец немного подогрел зал, волнуясь за своего товарища, который так давно не выходил на сцену: на ТАКУЮ сцену и за ТАКИЕ деньги (да и вообще, сообщил Гришковец, этот спектакль еще никогда не играли за деньги). Но волновался он напрасно -- публика приняла «Титаника» как родного, зал смеялся почти не переставая все полтора часа, а Колесников чувствовал себя так органично, будто все последнее время не вылезал из гастрольных чесов по России. Артисты в эпизодах были нервнее -- Гришковец уронил в зал копье, а Репетур не справился с жонглированием двумя апельсинами (потом хвастался за кулисами, что якобы умеет подкидывать три).

Но о чем спектакль, я вам рассказывать не буду. По-моему, это так же мало эффективно, как объяснить природу смеха. Ну, перед вами человек, уверенный в себе и явно ненормальный, который начинает рассказ с того, что мир гибнет. И приводит ряд доказательств, рассказывая историю этого мира, а заодно и его географию. Несет, в общем, чушь. То у него Колумб открыл Америку на двух лодках -- одна поплыла к Южной, другая к Северной. То татаро-монголов победили, разделив на татар и монголов, а они уж так друг к другу привыкли, что по отдельности не могли. В общем, играть все это собираются в клубе «Огород», идите туда сами и смотрите. А к тому времени те, кто поумней меня, вам объяснят глубинный смысл этой клоунады.

Но вот что интересно. Фестиваль Нового европейского театра предложил некоторое количество современных театральных сочинений для сцены. Вот театр «Ноймаркт» из немецкой Швейцарии привез спектакль с названием Stabat Mater («Неприметное изменение»), состоящий из двух текстов: классического музыкального (на сцене в исполнении струнного квартета и двух певцов звучит месса Джованни Перголезе) и современного прозаического, бытового (двое персонажей то произносят монологи, то вступают в короткий диалог). Впрочем, есть еще и третий текст -- визуальный, на заднике демонстрируются слайды, а по телевизору идет интервью известной немецкой актрисы, теперь уже умершей от рака, но во время репетиций доживавшей последние дни и специально для спектакля рассказавшей о своих чувствах, о смерти и страдании. Понятно, что режиссер Отто Кукла хотел показать отсутствие в современной жизни ощущения вечности, пятого, божественного измерения, объясняющего и оправдывающего боль и страдания. Вот этот спектакль анализировать для критика одно удовольствие. Но когда его смотришь -- никаких эмоций нет, разве что чувство тихого умиротворения -- от музыки и от очень культурно сделанной работы.

Другой спектакль, представительствовавший от нового театра, -- «Паразиты» очень модного молодого немецкого драматурга Мариуса фон Майенбурга в постановке Живиле Монтвилайте, недавней выпускницы ГИТИСа. Пьеса представляет собой смесь жутковатых детских страшилок и театра абсурда. Калека в инвалидной коляске, его подружка, ее беременная сестра, муж сестры, сбивший молодого человека автомобилист -- все мучают друг друга, ругаются, дерутся. В спектакле весь этот ужас становится поводом для инфантильного и довольно озорного действия, в котором молодые актеры эффектно и непринужденно третируют публику, разрушая условность рампы и полностью выхолащивая из происходящего всякое подобие сострадания или соучастия.

И вот странным образом спектакль, рожденный десять лет назад на совсем ином пространстве, в самодеятельном театре далекого азиатского города, оказывается ближе, современнее и ярче, чем радикальные поиски переднего края театрального искусства. Что, собственно, значит только одно -- нынешний авангард, комбинирующий уже сделанные открытия в попытках вновь шокировать или потрясти публику, может демонстрировать азарт или виртуозность, но попасть в сердце зрителя ему не дано. В то время как самые простые и естественные вещи -- талант, например, соединенный с теплым чувством, по-прежнему в цене. И это почему-то радует, хотя как-то даже неловко от собственной косности.