В непривычно холодном и бурливом Средиземном море марсельские рыбаки вылавливают неизвестного. В спине у него восемнадцать граммов свинца, под кожей -- невесть зачем имплантированный микрочип, а в голове -- гулкая пустота. Неизвестный остается таковым в первую очередь для самого себя и не имеет представления даже о том, как его, собственно, зовут. Но замечает за собой некоторые странности весьма определенного свойства: оказывается, он в совершенстве владеет своим явно натренированным телом, способен использовать вместо стилета обыкновенную авторучку, свободно говорит и думает на основных европейских языках, а войдя в комнату, тут же примечает все особенности помещения, запоминает все мельчайшие подробности и моментально просчитывает возможные опасности.

С такими навыками странно отсиживаться в захолустной рыбацкой деревушке, да и микрочип зудит в ягодице, напоминая о прошлой жизни. Так что не проходит и двадцати минут, как на экране вступает в свои права один из важнейших вопросов современности, сформулированный еще Фрунзиком Мкртчаном в фильме «Мимино»: «Кто этот потерпевший? Куда он пошел?»

Потерпевшего зовут Джейсоном Борном, числится он секретным агентом ЦРУ, а пошел по давно проторенной дорожке, протоптанной его многочисленными предшественниками, так же, как и он, не помнящими родства. Все началось с одноименного романа Роберта Ладлема (автора «Уикенда Остермана» и «Часов Апокалипсиса»), по которому в 1988 году Роджер Янг снял роскошный телевизионный триллер с Ричардом Чемберленом в главной роли. Фильм Янга имел номинации на «Эмми» и «Золотой глобус», а массовая культура обрела очередной архетипический сюжет: супермен, потерявший память и не знающий о том, что он супермен. Воспоминания шли оптом и в розницу: за последнее время Борн трансформировался то в потерявшего память полицейского («Жар ночи»), то в женщину («Долгий поцелуй на ночь»), а то и в Джеки Чана («Кто я?»). Теперь пришла пора официального ремейка, которым занялся режиссер Даг Лиман («Свингеры», «Экстази»).

Без лишних слов, кино у Лимана получилось отличное. Очень красивое, выдержанное, будто осенняя коллекция от кутюр, в серо-зелено-коричневых холодноватых тонах. Сосредоточенное, но при этом вполне динамичное и живое. Его неизбежная параноидальность совсем другого сорта, нежели голливудские блокбастеры о происках спецслужб и всевидящем Большом Брате, вроде «Врага государства». Порою фильм кажется галлюцинацией -- но какой-то предельно аккуратной и осмысленной, себе на уме. И поразительно знакомой. Замаскированная Прага кажется похожей не столько на задуманный Цюрих (настоящие швейцарцы подняли фильм на смех в Интернете), сколько на балабановский Питер: куда ни кинь -- колодец двора да яма черного хода. Идеальный ландшафт и для того, чтобы уйти от погони или спрятать снайпера. Если бы вместо оригинального саундтрека Джона Пауэлла за кадром звучал бы Бутусов, их вообще было бы не отличить. Да и сам новоявленный Борн (Мэтт Дэймон) своей сомнамбулической отрешенностью и свитером крупной домашней вязки подозрительно похож на Данилу Багрова. Его сила -- в правде о собственном прошлом.

Впрочем, чем больше узнает Борн о себе, тем больше он становится похож на традиционного киношного резидента. Но даже это не сильно портит дело. Немного обидно за Франку Потенте, которой пока так и не досталось в Голливуде роли более значительной, чем «подружка главного героя». Но и у нее, если поразмыслить, все еще впереди. А в том, что «Идентификация Борна» оказался первым фильмом, в котором на Мэтта Дэймона по-настоящему приятно смотреть, сомневаться и вовсе не приходится. Вряд ли кто-то после просмотра будет с воплем вскакивать посреди ночи, вспомнив очередную ударную сцену, -- но для этого есть другие катализаторы, шумные и газированные, вроде «Трех иксов» или грядущей двадцатой серии приключений агента 007. Но зато на него можно преспокойно отправляться с родителями любого возраста. И особых жестокостей на экране нет, и матом никто не ругается, и скучно никому не будет.