Проблема сообщения с Калининградской областью превратилась в одну из самых трудных и неудобных проблем в отношениях между Россией и Евросоюзом. Переговоры по Калининграду Кремль возложил на Дмитрия Рогозина. Побывав в Литве и в российском анклаве на Балтике, спецпосланник Путина отправился выяснять мнения руководителей Финляндии, Дании, Австрии и Германии. В сентябре Рогозину предстоит вновь побывать в Вильнюсе для переговоров с литовским президентом Валдасом Адамкусом. А это значит, что вопрос Калининграда вновь окажется в центре напряженных политических дискуссий. Своими размышлениями по этой проблеме со спецкором газеты «Время новостей» Владимиром СКРИПОВЫМ поделился один из лидеров литовской оппозиции, депутат сейма Витаутас ЛАНДСБЕРГИС.

-- Лично у меня высказывания Рогозина вызвали вопрос: что это -- некомпетентность или спектакль? И что означают слова Путина, сказанные накануне встречи с дипломатами, -- «проморгали Калининград»? Эта фраза не комментировалась, но если мы послушаем, что говорят дипломаты, они косвенно признают свое бездействие. Рогозин на вопрос, почему до сих пор ничего не делалось, отвечает: «А почему Литва не подумала, когда закрывала свои разделы договора, связанные со вступлением в ЕС?» То есть признается, что в Москве ничего не предпринимали, а теперь кто-то другой должен решать проблему -- ЕС, Евросовет. О некомпетентности свидетельствуют слова об «уникальности» калининградской ситуации, якобы не имеющей аналогов в истории. Дипломаты должны знать, что были и Порт-Артур, и КВЖД, и Данцигский коридор, что сегодня азербайджанская часть Нахичевани находится за территорией Армении. И никого это не волнует.

-- Вы полагаете, что это пример российской безалаберности?

-- Другое дело, если это спектакль, по сценарию которого предполагалось ничего не делать до последнего момента, чтобы потом затянуть переговоры. Наблюдается попытка превратить вопросы транзита, визового режима в некие предложения, с которыми Россия в ходе переговоров с участием ЕС, Евросовета и отдельных стран может либо согласиться, либо нет. Я не уверен, что ей удастся отвоевать такую позицию, но цель ясна: создать прецедент с некими предварительными условиями, чтобы потом прервать переговоры, обвинив другую сторону в недружественной позиции. И тем самым затормозить расширение ЕС. Известна и такая тактика: требовать невозможного, а потом жаловаться, что Россия «теряет лицо» в глазах мирового сообщества, и требовать уступок. С каких это пор выдача виз стала нарушением прав человека? В сентябре Россия надеется внести этот вопрос в повестку дня Евросовета. Расчет таков: если удастся повлиять на ЕС -0 хорошо, если удастся столкнуть их -- тоже хорошо.

-- Похоже, дипломатия г-на Рогозина не вызывает у вас восторга...

-- У меня сложилось впечатление, что эксперимент с назначением Рогозина спецпосланником с непонятными полномочиями оказался не самым удачным. Здесь нужна более гибкая и вежливая дипломатия. А не так, когда ЕС сразу же обвиняют в «эгоизме», «бессердечии», «бюрократизме». И что за манера говорить за других: мол, жители области «обидятся» на введение виз в виде магнитных карточек. А почему они должны обидеться, когда Литва всеми силами старается облегчить этот режим? Или заявление о том, что ЕС лезет в «чужой монастырь», -- по этой логике выходит, что Литва находится в российском «монастыре»? Это плохая дипломатия. С одной стороны, утверждается, что Россия прикладывает большие усилия в борьбе с нелегальной миграцией. И в то же время Россия годами не ратифицирует договор о реадмиссии (выдворении нелегальных иммигрантов к месту их прежнего пребывания. -- Ред.). Или возьмем проволочки с ратификацией двустороннего договора о границе в качестве инструмента политического шантажа. Литва ведь тоже может поставить перед Россией вопрос: коль вы не утверждаете линию границы, как вы можете эксплуатировать нефтяное месторождение в Балтийском море, находящееся близ этой линии?

-- Как вы оцениваете реакцию литовской дипломатии на визит Рогозина?

-- Тишина. Между тем есть вопросы, молчание по которым вряд ли оправдано. Например, вопрос о вывозе отработанного ракетного топлива. Разрешить его вывезти -- значит создать прецедент. Потом ведь скажут, что можно это топливо еще и ввозить. Но разве в интересах Литвы, чтобы Россия держала возле ее границ боевые ракеты, которые могут использоваться и как ядерная угроза? Пока я не вижу ясной позиции правительства по этому вопросу.

-- Иногда в Литве высказываются сомнения в неоспоримости принадлежности Калининградской области России. Кое-кто говорит, что согласно Потсдамским соглашениям область отдана под администрирование России временно -- до момента заключения мирного договора с Германией. Какова ваша позиция в этом вопросе?

-- Юридически вопрос остался в подвешенном состоянии. Однако де-факто ситуация сложилась такая, какая есть, и мы с ней считаемся. Со своей стороны Россия единолично решила для себя это дело. С юридической точки зрения этот вопрос может быть поднят союзниками по антигитлеровской коалиции, включая, конечно, Россию. Это не вопрос Литвы.

-- Как вы представляете себе будущее анклава: станет ли он частью Большой Европы или останется провинциальным захолустьем России?

-- Это зависит от самоопределения жителей области: захотят ли они интегрироваться в Европу или не захотят, поддавшись опасениям Москвы, как бы область не вышла из-под контроля. А такие опасения в верхах есть. Строить предположения, не слыша голоса самих людей, я не берусь.