Второй год подряд Россия демонстрирует рекордные темпы роста добычи нефти. Новая тенденция сменила эпоху стагнации в нефтяной отрасли, продолжавшуюся всю вторую половину 1990-х годов. Большинство компаний собирается и в 2002 году сохранить набранные высокие темпы роста, но избыток нефти на рынке заставляет их искать надежные, стабильные рынки сбыта, начинать борьбу за нефтеперерабатывающие заводы (НПЗ) и выгодные долгосрочные контракты на поставку нефти, о необходимости которых раньше никто даже не задумывался. Те, кто обеспечит себя такими контрактами, смогут спокойно наращивать добычу и дальше, остальным придется умерить аппетиты.

Крупные нефтяные холдинги уже давно ограничили или вообще запретили принадлежащим им заводам принимать нефть на переработку от сторонних организаций (так называемых давальцев). Холдинги поставляют на свои заводы собственную нефть и полученные нефтепродукты продают через собственные же сбытовые сети. Расчеты внутри этой схемы являются делом самих компаний, что позволяет им максимально снизить себестоимость производства бензина или мазута и тем самым обеспечить конкурентные цены на продукцию.

Конфликты между нефтяными холдингами и давальцами, жалующимися на «монополизм» владельцев заводов, стали обычным явлением в отрасли. В 2000 году такой конфликт разгорелся на Ангарском заводе, купленном ЮКОСом. «Мы приобрели этот обанкротившийся завод, чтобы перерабатывать там свою нефть, чтобы наладить его работу с помощью стабильных, гарантированных поставок сырья, а при работе с давальцами завод, как правило, сталкивался с воровством, мошенничеством, хроническими неплатежами и криминальными разборками», -- рассказал газете «Время новостей» один из сотрудников ЮКОСа в Ангарске.

Буквально неделю назад аналогичное столкновение интересов произошло в Нижнем Новгороде, где ЛУКОЙЛ в декабре 2001 года приобрел Кстовский НПЗ (НОРСИ). По жалобе давальцев, которых ЛУКОЙЛ решил изгнать с завода, местный антимонопольный комитет пригрозил возбудить судебное дело против крупнейшей нефтяной компании России.

Практика показывает, что подобные противостояния крупные компании с легкостью выигрывают. Слишком велико их влияние, слишком неравны их силы. Но и при равных силах перспективы пробиться на чужой завод невелики. Так, тот же ЛУКОЙЛ неоднократно и безуспешно пытался получить право перерабатывать нефть на принадлежащем «Сургутнефтегазу» Киришском НПЗ.

После вхождения НОРСИ и Ангарского НХК в состав нефтяных холдингов нефтеперерабатывающие заводы, сохраняющие независимость, можно пересчитать по пальцам. Для обеспечения сбыта растущей добычи нефти холдингам остается либо строить новые заводы, либо выбирать из того, что осталось.

Показательно, что «Татнефть» -- единственная в России крупная нефтяная компания, не имеющая пока собственного завода, -- львиную долю своих инвестиций в 2002 году решила направить на достройку нового Нижнекамского НПЗ. Автором еще одной новинки стала ТНК, запустившая в 2000 году на полную мощность завод в Нижневартовске.

Несмотря на обилие проектов по строительству НПЗ (например, в Ростовской, Орловской, Новосибирской и многих других областях), холдинги пока весьма критически к ним относятся, считая, что построенных в советское время мощностей достаточно. В основном такие проекты вынашивают небольшие нефтяные компании, которые опасаются, что очень скоро их нефть никто не будет покупать.

Главным лакомым кусочком, за который сейчас развернулась борьба среди крупных компаний, стал белорусский НПЗ «Нафтан» в Новополоцке. В Белоруссии всего два нефтяных завода, причем один -- Мозырьский -- уже входит в состав «Славнефти». Руководство республики пообещало в этом году приватизировать «Нафтан» и пытается выторговать наилучшие условия сделки, пользуясь возникшей конкуренцией за акции завода между ЛУКОЙЛом и альянсом «Сургутнефтегаза» со «Славнефтью». Очевидно, что покупатель постарается максимально загрузить завод собственным сырьем и вряд ли очередной конфликт с давальцами его испугает. Белорусский завод находится очень близко от границы с Европой, от портов Балтийского моря, поставлять туда нефть выгоднее, чем, например, в запертую в центре России Башкирию, где находится целых четыре «свободных» НПЗ.

Три из них объединены в «Башкирскую нефтехимическую компанию» («Башнефтехим»), принадлежащую правительству Башкирии. Президент республики Муртаза Рахимов сам когда-то работал в нефтепереработке, и к судьбе «Башнефтехима» он весьма не равнодушен. Именно этим, наверное, объясняется тот факт, что «Башнефтехим» до сих пор сохраняет самостоятельность, а его интеграция с местной нефтедобывающей компанией «Башнефть» в единый холдинг откладывается уже много лет.

Собственной добычи нефти в Башкирии не хватает для загрузки гигантских мощностей Уфимских заводов, так что главная забота «Башнефтехима» и его акционера, то есть государства, -- привлекать давальцев. Для них провели дорогостоящую модернизацию заводов, установили низкие тарифы, создали прозрачные схемы работы. Обо всем этом г-н Рахимов любит рассказывать журналистам.

Сейчас поставлять нефть на переработку в Башкирию может любая компания, лишь бы забирала готовую продукцию и платила исправно. Однако и башкирские мощности уже начинают потихоньку занимать поставками нефти по долгосрочным контрактам. В начале года такой контракт заключил «Сургутнефтегаз», ранее «Татнефть». Президент ЛУКОЙЛа Вагит Алекперов заявил как-то, что рассматривает возможность приобретения одного из Уфимских НПЗ в случае неудачи с покупкой НОРСИ. В конце 1990-х годов башкирскими заводами интересовалась и ТНК, создавшая здесь даже совместное предприятие. Впрочем, с приватизацией своей нефтепереработки башкирское правительство пока не торопится и планы такие, если и строит, то втайне. Кроме того, сейчас все три завода работают в единой технологической цепочке, фактически они объединены в один завод, разрывать который на части Башкирия вряд ли согласится.

Отдушиной для мелких поставщиков нефти кроме Башкирии остается и Московский НПЗ, который до конца прошлого года сырьем обеспечивал главным образом ЛУКОЙЛ. Это партнерство пришлось не по вкусу владельцу завода -- «Московской нефтяной компании» (МНК), принадлежащей мэрии Москвы и предпринимателю Шалве Чигиринскому. Место стратегического партнера МНК теперь заняла «Сибнефть».

Собственной добычи этой компании хватает пока только на загрузку уже имеющегося завода в Омске и выполнение экспортных контрактов, но руководство «Сибнефти» пообещало нарастить за 2002 год добычу на 6 млн тонн, видимо, рассчитывая сбыть их в Москве. Мощности Московского НПЗ, впрочем, выше, так что дополнительные объемы нефти МНК и «Сибнефти» придется докупать на свободном рынке. Не исключено и привлечение давальцев. Окончательная структура поставок нефти на Московский НПЗ пока не сформирована, так что у предприимчивых еще, видимо, есть шанс. В долгосрочной же перспективе МНК собирается сама добывать нефть для московского рынка.

В число независимых входят также два небольших, старых завода -- Хабаровский (1936 г. постройки) и Краснодарский (1948 г.). Их главный плюс -- удачное расположение невдалеке от морских портов, что позволяет с выгодой экспортировать нефтепродукты, но из крупных компаний интерес к ним пока никто не проявлял.

Хабаровский завод входил раньше в состав нефтяного холдинга СИДАНКО, который, пытаясь выйти из банкротства, продал его в 1999 году трейдерской фирме РИНКО, принадлежащей бывшему партнеру Шалвы Чигиринского -- Виталию Мащицкому. РИНКО провела на заводе предпродажную подготовку, и уже в 2000 году он сменил владельца, доставшись «Группе Альянс» -- детищу Зии Бажаева, погибшего вместе с Артемом Боровиком в знаменитой авиакатастрофе. Кроме Хабаровского завода, «Альянс», который возглавил младший брат Зии -- Муса Бажаев, управляет еще и Херсонским НПЗ на Украине, но собственных предприятий по добыче нефти у группы пока нет. «Альянс» вкладывает деньги в реконструкцию завода, а менеджеры группы неоднократно заявляли, что продавать его не собираются, рассчитывая, напротив, обзавестись со временем собственной добычей и стать полноценным нефтяным холдингом.

Владельцы Краснодарского НПЗ, носящего название ЗАО «Краснодарэконефть», являются самыми скрытными и таинственными в нефтяной отрасли. В конце 1990-х годов контрольный пакет акций завода принадлежал трейдерской фирме «Атлас», сотрудники которой позже перешли на работу во вновь созданную компанию «Югнефтепродукт». Обе фирмы обычно упоминаются в прессе вместе. «Югнефтепродукт» возглавляет некто Ваха Агаев, а гендиректор «Краснодарэконефть» Валентин Данилец рассматривался минувшим летом в качестве претендента на пост мэра Грозного, где он в советское время служил первым секретарем райкома.

Рядом с «Югнефтепродуктом» и «Атласом» в прессе часто всплывают имена Иосифа Кобзона, категорически отрицающего свою причастность к кубанскому нефтяному бизнесу, а также бывшего президента «Роснефти» Александра Путилова.

Именно «Роснефть», в состав которой ранее входил Краснодарский НПЗ, постепенно пытается выжать «Атлас», «Югнефтепродукт» и г-на Путилова из нефтяных компаний, контролируемых ими сейчас на Кубани. В частности, в прошлом году «Роснефти» удалось вернуть в структуру холдинга нефтедобывающее предприятие «Краснодарнефтегаз». Впрочем, особенно «Роснефть» не торопится, поджидая удачного момента для очередной сделки.

Независимым переработчикам, таким как «Краснодарэконефть» или «Альянс», нынешний кризис перепроизводства нефти на руку -- ведь можно покупать дешевую нефть и получать огромную прибыль при продаже нефтепродуктов на экспорт или даже на внутреннем рынке, где цены пока еще не упали столь катастрофично. Однако их прибыль никогда не сравниться с миллиардами долларов, накопленными за последние два года ЛУКОЙЛом, «Сургутом» или ЮКОСом за счет экспорта нефти. Устоять перед напором нефтяников двум независимым переработчикам вряд ли удастся. Единственная их надежда в том, что интересы крупных российских нефтяных компаний сосредоточатся пока на других объектах -- приватизации «Славнефти» и нефтяных компаний в Восточной Европе.