В прошлом году я надумал съездить в Оттаву к своему приятелю Леше Тарзану, прославившемуся безумным планом приобрести в Кронштадте ржавую советскую подлодку с тем, чтобы на ней возили кокаин из Колумбии. Дело было сразу после терактов; дорога на Канаду была усыпана обрывками американских флажков, сорванных ветром с тысяч машин. И сотнями пушистых трупов.

Это были раздавленные лесные твари. Одних оленьих туш я насчитал по обочинам больше десятка, а на енотов, кроликов, скунсов и белок перестал обращать внимание еще до того, как пересек Нью-Джерси. Если питаться падалью, в Америке работать не надо.

Давят столько, что зимой в северных штатах страны придорожные туши (так называемый road kill) каждый день собирают и свозят в морозильники, а потом продают с аукциона окрестным селянам на шкуры и мясо. Поэтому северяне в Америке зимой сыты и тепло одеты.

Но большинство американцев не едят оленины, тысячи тонн которой пропадают впустую.

Некоторые животные не хотят умирать в одиночку и норовят забрать с собой человека. Вопрос: кто убивает в год больше американцев, чем авиационные и железнодорожные катастрофы и аварии автобусов вместе взятые? Ответ: олени. В результате столкновения машин с трепетными ланями в Америке гибнет в среднем 211 человек в год. Еще 29 тысяч человек получают травмы. Утешимся тем, что умирают и 92% столкнувшихся с машинами оленей.

Ремонт помятых оленями машин обходится в 1,1 млрд долларов в год. С каждым годом сумма эта будет расти. Число столкновений с оленями неуклонно увеличивается с конца 70-х годов -- точно так же, как число наших эмигрантов. В Огайо, например, в 1977 году было меньше 5 тысяч столкновений с оленями. В 1987-м -- уже больше 16 тысяч. А в прошлом году -- уже 31 585.

Олени -- убийцы и в другом смысле: они носители биологического оружия в виде энцефалитных клещей. Страшную болезнь Лайма принесли на хвосте Бэмби. И потом, олени жрут чужие розы, и их надо отпугивать мылом. Как говорят юннаты, больше всего зверь ненавидит «Айриш спринг».

Убив оленя и уцелев, большинство водителей не свежуют его на месте или не везут на капоте домой, а бросают на месте происшествия. Уборка падали стоит больших денег. Во флоридском графстве Бровард, которое прославилось пересчетом голосов после прошлых выборов, не так уж много оленей, но тамошний уборщик падали в прошлом году заработал 100 тысяч долларов. Отвезти на свалку одну оленью тушу стоит 20 долларов, а он свез 5 тысяч.

В Огайо вообще перестали убирать трупы с обочин и поставили вдоль дорог чаны размером 4х4 метра, в которых мертвые олени постепенно превращаются в компост. Рабочие сплошь и рядом не увозят оленьи туши, а сваливают в придорожные кусты. Ну, иногда польют известью от запаха.

На падаль сбегаются опоссумы, койоты и стервятники, которые в свою очередь тоже попадают под колеса. За одну поездку в магазин я вижу минимум штук пять трупов. В основном это белки и еноты, но попадаются также опоссумы (это смесь поросенка и крысы), пушистые скунсы и жирные сурки, которые в этом году угрожающе расплодились и все время едят. Олени поразительно редки, хотя у нас в графстве Саффок их 20 тысяч, и все они питаются моими розами.

Отчего такое кровопролитие? Если бы не было машин и дорог, столкновений с животными было бы меньше: на лошади много оленей не переедешь. Но дорог в Америке миллионы километров. Ночью на теплый асфальт выползают из придорожной травы насекомые, в дождь -- червяки и мокрицы, а за ними -- любящие их скунсы и лисы, которых потом давят в темноте машины. После этого их трупы пожирают койоты и стервятники, которых тоже давят. Круговорот падали в природе.

Виноваты жители предместий, которые подкармливают птиц (и, соответственно, белок) зерном, а енотов -- своими объедками. Люди косят траву, которой потом кормятся олени и лоси, а зимой посыпают дороги солью, которую те обожают лизать.

Виноваты и защитники природы, которые хотели как лучше, но вышло, как всегда. Одним из первых борцов за живую природу был президент Теодор Рузвельт. При нем не было мощеных дорог, почти не было автомобилей, а максимальная скорость достигала 30 миль в час. При Рузвельте было решено увеличить поголовье диких животных, сильно сократившееся из-за охоты, а потом поддерживать его на разумном уровне при помощи той же охоты. Правительство платило награды за уничтожение хищников, и волков, медведей, рысей, лис, соколов и сов почти всех постреляли.

В то же время охота, которую постоянно ограничивали, стала терять популярность, и получилось, что у животных, которых было все больше, становилось все меньше врагов. То есть люди их кормят, оберегают от охотников, а потом давят машинами. Рузвельт, наверное, переворачивается в гробу, как белка в колесе, да поделать ничегошеньки не может.