В наше взрывоопасное время от встречи с террором не застрахован никто: ни силовик, ни обыватель, ни сотрудник самого что ни на есть мирного ведомства. Поэтому сценарий межведомственных морских учений, проведенных на Каспии под руководством спасательной службы Министерства транспорта на этой неделе, начинался с условного подрыва ледокола «Капитан Букаев» террористами. Ледокол, у которого в летнее время нет работы по прямому назначению, исполнил двоякую роль -- судна, терпящего бедствия, и одновременно штаба спасательной операции. Название этой операции дали в стиле последних серий «Звездных войн»: «Эпизод 12б. Оказание помощи судну, получившему повреждение в результате нападения террористов».

Они сделали свое черное дело спозаранку. В 6.30 утра на «Букаеве» противно завыла аварийная сирена, а еще через несколько минут строгий голос объявил, что на судне -- пожар, пробоина и опасный крен. Стоя на палубе, корреспондент газеты «Время новостей» чувствовал, что крена все же нет. Во все стороны до самого горизонта спокойное море играло в лучах восходящего солнца. По коридорам корабля растекался не едкий дым пожарища, а аппетитные запахи с камбуза. Там готовили завтрак.

Пожар был организован на корме с помощью дымовой шашки. Пара матросов в блестящих несгораемых комбинезонах выдвинулась на борьбу с нею. Каждого сзади, за веревку, подстраховывал еще один товарищ. «Спроси у него, как себя чувствует?» -- приказал товарищу руководитель департамента безопасности судоходства Минтранса Михаил Суслин. «Вот вылезет из дыма, тогда и спросим», -- ответил матрос, но по выражению лица г-на Суслина понял, что ответ неверный. Тогда страховщик дернул за веревку, показал своему подопечному большой палец, энергично помотал головой и доложил: «Чувствует себя нормально!»

Тут сыграли отбой пожарной тревоги, и все пошли завтракать.

«А мы, пожалуй, все же останемся», -- здраво рассудила Раиса Андреева, хозяйка и душа ледокольного камбуза, когда внутренняя корабельная связь вновь ожила и строго приказала: «Всему экипажу -- покинуть судно!» На этом камбузе, как убедился корреспондент, рождаются изумительно наваристая осетровая уха и королевских размеров свиные отбивные. Поэтому хорошо, что мама Рая не бросила свою вахту, хотя по сценарию обстановка на борту катастрофически обострилась, крен рос, а пожар никак не гас. Зато на помощь подошли два (вполне реальных) военных катера, готовых подобрать нас, терпящих условное бедствие.

Между тем на «Букаеве» были и другие, кроме мамы Раи, люди, сомневающиеся в целесообразности эвакуации. «Что-то мне волна не нравится, -- озабоченно приговаривал старший помощник капитана Петр Грачев. -- Слишком большая для шлюпки волна. Нельзя спускать шлюпку».

При этом погода была просто курортной. «А что же вы будете делать при настоящей аварии, в настоящий шторм?» -- поинтересовался я у старпома. «Сейчас мы соблюдаем технику безопасности», -- ответил он, имея, очевидно, в виду, что в реальном деле эта проблема отпадает автоматически.

Волна действительно, оказалась не совсем безобидной. Спускаемую шлюпку довольно крепко стукнуло о борт «Букаева», пока матрос замешкался, отцепляя суденышко от троса, связывающего его с ледоколом. «Ручка слева! Ручка слева!» -- кричал Петр Грачев подчиненному до тех пор, пока тот не понял подсказку.

«Флаг поставьте!» -- раздался тут сверху голос Александра Гунькина, замначальника Северно-Каспийского пароходства по безопасности мореплавания. Семеро моряков во главе со старпомом наконец отвалили от борта «Букаева» и понесли по морским волнам российский триколор. «Молодцы, высадились по нормативу, -- похвалил их Михаил Суслин. -- Полагается за восемь минут, а они уложились за пять».

Значительно строже оценил он профессионализм военных Каспийской флотилии. Принадлежащий этому соединению катер должен был спасти резиновый манекен, болтавшийся за кормой «Букаева» на резиновом же надувном плотике. Матрос спрыгнул на этот плотик и перебросил манекен на катер так грубо, что кукла получила условную травму позвоночника. «Конечно, с живым человеком они не стали бы так поступать, но ведь надо было же продемонстрировать», -- возмущался глава департамента Минтранса. Потом он рассмотрел в бинокль аналогичный катер Федеральной пограничной службы и уважительно отметил, что пограничники как служба постоянной готовности выглядят более убедительно: и судно у них лучше покрашено, и форма одежды более единообразная.

Между тем ВМФ наращивал свои силы. В небе зашумел вертолет (всего на учения их слетелось четыре штуки из Астрахани, Махачкалы и Каспийска). Подтянулись специальные катера: пожарный и водолазный.

Ради военных пожарных на корме «Букаева» разожгли еще одну дымовую шашку. Пожарные перескочили с корабля на корабль и залили корму пеной из огнетушителей. «Интересно, мыть за собой они тоже будут?» -- спросила за моей спиной местная журналистка. Как ни странно, они именно так и поступили: перекинули со своего корабля пожарный рукав и ударили по ледоколу мощной струей. Сначала, правда, тугой шланг вырвался из рук бойца, и первая струя попала в любопытных журналистов. Зато вторая смыла в море всю огнетушительную пену без остатка.

В этот момент по рации запросился на борт старпом Петр Грачев, который уже два часа болтался со своими людьми в утлой шлюпке. «Петр Игоревич, еще поплавай, дружок, потерпи», -- отвечал ему штаб операции. «Ну, хорошо. Плаваю, плаваю», -- мужественно отозвался старпом.

А пожарные, победив очередную дымовую шашку, уже убежали обратно на свой катер ПЖК-42 и отчалили. (По сценарию, пожар не только не был побежден, но и перекинулся на другое судно.) Их место у борта «Букаева» занял катер ВМ-65 и спустил водолаза, чтобы обследовать и заделать «пробоину» в корпусе ледокола. Михаил Суслин спустился с мостика, чтобы проконтролировать эту операцию. «Телефонная связь с водолазом есть? -- спросил он у водолазного старшины Михаила Данилевского. -- Спросите размеры пробоины. Куда рвотины? (То есть куда выгнуты рваные края дыры: внутрь или наружу. -- Ред.)».

«Пробоина восемь на десять сантиметров! Рвотины внутрь», -- импровизировал водолаз (а может быть, сам старшина Данилевский).

«Сколько у вас водолаз получает?» -- поинтересовался Суслин. Подводный пловец, показавшийся было на поверхности воды, от этого вопроса вновь погрузился в пучину. За него ответил старшина, молча показав три пальца -- три «штуки». А на словах уточнил: «Не баксов».

Тем временем, улучив момент, команда Петра Грачева подошла к другому борту ледокола, быстро выскочила и вытащила свою шлюпку.

После этого осталось лишь еще раз спасти резиновый манекен (теперь -- при помощи вертолета), и первая половина учений, то есть собственно спасение подорванного судна, завершилась.

В четырех часах хода уже были приготовлены декорации для второго учебного эпизода: ликвидации разлива нефти с буровой платформы «Астра», которая сверлит каспийское дно для компании ЛУКОЙЛ. Пока «Букаев» выдвигался в новый район, суда этой компании и Минтранса растянули в море боновые заграждения -- такие длинные надувные барьеры, которые не дают нефтяному пятну слишком растекаться. А вертолет морской авиации преодолел 200 км от Каспийска и приблизился к «Астре» одновременно с «Букаевым». Руководитель Государственной морской аварийно-спасательной службы Владимир Карев выслушал доклад пилота, что условная нефть за эти ограждения не прорывается, и объявил учения успешно законченными.

Перед началом операции Михаил Суслин рассказывал журналистам, что из пяти прикаспийских государств только Россия и Азербайджан обладают специальными средствами для спасения на море и борьбы с экологическими катастрофами в этом районе. И в связи с этим, заявил Суслин, «наша задача -- стать законодателями моды в Каспийском бассейне». Несмотря на неизбежные накладки, в общем учения, по его мнению, продвинули российских морских спасателей именно в этом направлении. «Общая оценка -- хорошая», -- сказал руководитель департамента Минтранса. Немного подумал и добавил: «Я бы сказал -- отличная».

Участие в учениях приняли четыре корабля Каспийской военной флотилии, одно судно ФПС, два -- Северо-Каспийского морского пароходства, три -- компании ЛУКОЙЛ, а также суда других организаций, два военных вертолета и два вертолета Государственной службы гражданской авиации.

Общий аварийно-спасательный флот России сейчас насчитывает около 300 единиц, из которых 60 буксирно-спасательных и специальных судов находятся на постоянном дежурстве в разных морских бассейнах страны. Одновременно постоянно дежурят до 40 самолетов и вертолетов.

Госморспасслужба, входящая в структуру Минтранса, располагает 91 судном различных типов (на постоянном дежурстве -- 20). В ее системе насчитывается восемь бассейновых аварийно-спасательных управлений и девять морских спасательно-координационных центров.