Уже целый год издательство "Торнтон и Сагден" снабжает читателей вполне добротным чтивом без особых интеллектуальных претензий. "Журнал" Николаса Колериджа (перевод М. Павлычевой) представляет собой комбинацию двух не перестающих быть популярными жанров: детектива и производственного романа. Саскию Томпсон, главного редактора глянцевого журнала с полуторамиллионным тиражом "СтритСмарт" (именно так, StreetSmart, называется роман Колериджа в оригинале), находят мертвой в ее нью-йоркской квартире. Брат Саскии Макс, военный фотокорреспондент, не вылезающий из горячих точек (Афганистан, Руанда, Чечня), вынужден сесть на место сестры (так распорядилась Саския в завещании), хотя заниматься версткой полос светской хроники пополам с рекламой парфюмерных фирм ему, понятное дело, вовсе не по душе. Однако в ситуации быстро обнаруживается криминальная подоплека: осознав, что в контроле над журналом заинтересованы многие влиятельные личности и корпорации и что смерть Саскии вряд ли была добровольной (как это первоначально предполагалось), Макс начинает расследовать дело. Параллельно постигая все тонкости управления таким непростым механизмом, как редакция массового издания, которое, с одной стороны, приносит огромную прибыль от рекламодателей, с другой же, как выясняется, имеет многомиллионные долларовые убытки.

Что касается детективного пласта повествования, то в разгадке преступления особых сенсаций ждать не стоит: воспитанный на изощренных акунинских построениях читатель наверняка уже к середине книги поймет, что главных злодеев нужно искать вовсе не там, куда автор настойчиво тычет пальцем. Более интересна "производственная" сторона романа, и самым познавательным (а в сегодняшней российской ситуации -- особо актуальным) оказывается не описание технологических подробностей выпуска журнала, а анализ ситуации, при которой сталкиваются интересы разных сторон: "трудового коллектива", нового главного редактора и нескольких потенциальных собственников, каждый из которых нацелился на контрольный пакет акций. Что характерно, здесь нет ни открытых писем Клинтону, ни митингов на Пятой авеню, хотя нью-йоркские домохозяйки наверняка бы вышли на улицы с протестом против продажи их любимого журнала какому-то ливанскому бизнесмену с сомнительного происхождения капиталами ("Он был бы неплохим хозяином, -- заметил Боб. -- Он не раз финансировал издания, у него глубокие карманы. И он не стал бы вмешиваться в редакционную работу".). Впрочем, автора всегда можно упрекнуть в "производственной" недостоверности: например, некоторые ключевые повороты сюжета просто не возникли бы, если бы герои пользовались не обычной телефонной связью, а мобильной. Неужели в Нью-Йорке второй половины 90-х еще не появился свой "Би Лайн" с нормальным ромингом? Зато в Грозном на решающую операцию из аэропорта едет длинная цепочка лимузинов с советскими генералами... Похоже, Колеридж, сильно загруженный редакционной текучкой (он руководит английским изданием Vogue), писал свой роман довольно долго.

Продолжая журнальную тему: кажется, у "Иностранной литературы" появляются коллеги, пытающиеся работать в той же тематической нише. Более половины объема первого номера "Новой Юности" за 2001 год занимает литература переводная -- "Хроники заводной птицы" кумира московской молодежи японца Харуки Мураками (перевод Ивана и Сергея Логачевых) и подборка эссеистики Эзры Паунда "Я верю в абсолютный ритм" (1914, 1928; перевод Сергея Нещеретова). А непереводную прозу представляет лишь журнальный вариант романа "Пятеро" одессита Владимира Жаботинского -- романа, который вышел еще в 1936 году в Париже. При этом Мураками и Жаботинский публикуются с продолжением. Конкуренция с "ИЛ" -- это, конечно, не так плохо. Печально (и к тому же странно) другое -- то, что на этих страницах не обнаруживается никаких бумажных следов "новой юной" прозы. Или искать ее надо в других местах? А журнал переименовать во "Вторую (а может, в вечную) молодость"?