Самое сильное «литературное» впечатление -- «Исповедь смертника» Вячеслава Шараевского («Звезда» №3; публикация священника Александра Борисова). «В одиночке, в камере смертника, ожидая ответа на свое ходатайство о помиловании, я провел к этому времени около трех лет. Новоприговоренного к смертной казни завели ко мне перед вечерней проверкой. Мы познакомились. Я лежал и слушал. Он ходил и рассказывал. Вместе с приятелем он убил двух таксистов. Во всем происшедшем он винил только роковое стечение обстоятельств, только случайность. Я слушал его и про себя отмечал, что причину своей катастрофы он объясняет точно так же, как еще год-два тому назад объяснял причину своего преступления я.

Самое сильное «литературное» впечатление -- «Исповедь смертника» Вячеслава Шараевского («Звезда» №3; публикация священника Александра Борисова). «В одиночке, в камере смертника, ожидая ответа на свое ходатайство о помиловании, я провел к этому времени около трех лет. Новоприговоренного к смертной казни завели ко мне перед вечерней проверкой. Мы познакомились. Я лежал и слушал. Он ходил и рассказывал. Вместе с приятелем он убил двух таксистов. Во всем происшедшем он винил только роковое стечение обстоятельств, только случайность. Я слушал его и про себя отмечал, что причину своей катастрофы он объясняет точно так же, как еще год-два тому назад объяснял причину своего преступления я.