О перспективах сотрудничества между Россией и Евросоюзом корреспондент газеты «Время новостей» Екатерина ЛАБЕЦКАЯ спросила Ивана ИВАНОВА, заместителя министра иностранных дел России по экономике.

-- На парижском саммите Россия--ЕС в октябре 2000 года были заложены основы долгосрочного сотрудничества между Россией и Европой, прежде всего в энергетической сфере. На практике реализация столь масштабного плана -- это кропотливая и весьма непростая дипломатическая работа. Она уже началась?

-- Конечно. Сформированы четыре экспертные группы, куда вошли представители властных структур, академической науки и бизнеса, ведь именно предпринимателям предстоит в конечном счете реализовывать любые принятые решения. Это группы по энергетическим стратегиям и балансам сторон, по инвестициям, по инфраструктуре и технологиям и, наконец, по энергетической эффективности и охране окружающей среды. Свои рекомендации они представят к апрелю, и на поддержку их деятельности мобилизуются средства программы ТАСИС. Сами ожидаемые решения рассчитаны на 20 лет, ибо именно такой срок покрывают, с одной стороны, «Основные направления энергетической стратегии России до 2020 года» (она будет принята в ближайшие недели), а с другой, «Зеленая книга» ЕС по энергетике. Сейчас ее изучают наши эксперты.

-- Какого рода проблемы возникают при разработке этих амбициозных планов?

-- Есть проблемы, если так можно выразиться, текущего характера. Например, на последних слушаниях в Государственной думе был вновь отложен вопрос о ратификации договора к Энергохартии, и это лишает нас важного козыря для успешного начала диалога с Европой. А есть проблема принципиальная -- соотношение между потребностями нашего внутреннего рынка и возможностями дополнительного экспорта. Другими словами, разморозив Европу, не заморозить себя, как это получилось в Приморье. Например, уже сейчас при рекордных контрактных обязательствах по экспорту газа мы ощущаем его нехватку внутри страны. Поэтому наша позиция такова: как европейская держава Россия осознает свою часть ответственности за энергетическую безопасность Европы в XXI веке. Однако любое дополнительное наращивание нашего экспорта может идти, во-первых, в обмен на западные инвестиции и технологии, во-вторых, в формате оптимального набора энергоносителей, куда кроме газа и нефти войдут еще и уголь, электроэнергия (в том числе и с атомных станций), ядерное топливо, нефтепродукты, нефтехимикаты и другие энергоемкие товары типа металлов или удобрений. Наконец, всей этой энергии должна быть предоставлена свобода транзита при сохранении «святости» долгосрочных контрактов на ее поставку. Кстати, хочу особо подчеркнуть, что часть поставок мы планируем обеспечить не из дополнительной добычи ресурсов, а из их экономии. Ведь сейчас наша промышленность тратит энергии на единицу продукта втрое больше, чем Европа. Для этого и создана четвертая экспертная группа, о которой я говорил.

-- На какой стадии находится вопрос строительства новых газопроводов в Европу через Польшу и Финляндию? Существует ли перспектива строительства еще и других «труб»?

-- Через Польшу -- на стадии выбора маршрута и строителей. Через Финляндию -- на стадии предпроектного обсуждения. Пока нет ясности, как будет управляться этот газопровод, но он нам нужен для освоения газоносного арктического шельфа. Тянуть его еще раз по суше через наш северо-запад и длиннее, и дороже. Из других объектов прорабатывается строительство нефтепровода Бургас--Александруполис (в том числе для возможной компенсации пропускной способности Босфора). Он важен, ибо с пуском летом этого года северо-каспийского нефтепровода КТК через Новороссийск хлынет дополнительный поток российской и казахской нефти. Кстати, и в самом энергодиалоге с ЕС речь будет идти не только о поставках российских энергоносителей, но и о транзите через нашу территорию топлива Казахстана, Туркмении, Азербайджана и Узбекистана. Организуется и «стыковка» нефтепроводов «Дружба» и «Адрия», по которым российская и казахская нефть будет выведена на глубоководный адриатический порт Омишаль в Хорватии. Наконец, Финляндия претендует на продление нашего нефтепровода через новый балтийский порт Приморск до финского Порво. Этот вопрос изучается.

-- Можно ли считать, что с подписанием газовых соглашений российско-украинские противоречия относительно маршрута газопровода в Европу в обход Украины сняты? Не боитесь ли вы возникновения новых осложнений?

-- Все может быть. Многое зависит от того, как долго Киев сможет оплачивать туркменский газ, поставляемый через Россию. Ведь бывший вице-премьер по ТЭКу Юлия Тимошенко согласилась покупать его по завышенным ценам. Мне кажется (это мое личное мнение), могут возникнуть проблемы с зачислением сверхнормативного отбора российского газа в суверенный долг, как это предусмотрено в соглашении. Ясно, что в конечном счете этот долг, а с ним и газ будут оплачены только частично и с отсрочкой. Это скорее стимул к «несанкционированному отбору», если не употреблять здесь более простых и понятных слов.

-- Что можно сделать для расширения российской экспортной базы в торговле с ЕС? Ведь сейчас сотрудничество в первую очередь основано на экспорте сырья.

-- Это не совсем так. Я уже говорил, что мы намерены вести разговор о наборе энергоносителей и энергопродуктов, включая готовые изделия. В более широком плане нужна модернизация нашей промышленности, половина фондов которой уже отслужила свой срок. Нужны разумная экспортная специализация, уровень производства, который не заставлял бы делить продукцию между внешним и внутренним рынком по принципу «тришкиного кафтана». Нужна и государственная система поддержки промышленного экспорта, о которой пока только говорят. Наверное, имея в резерве Центробанка около 30 млрд долл., страна могла бы выделить на такую поддержку больше, чем нынешние несколько десятков миллионов.

-- Расширение ЕС на восток начнется уже в 2003 году, и это будет иметь очень серьезные последствия для нашей страны. Что сегодня предпринимает российская дипломатия, чтобы подготовиться к этому?

-- Мы ведем консультации с ЕС по основным «озабоченностям» России в связи с расширением ЕС. Это 15 позиций -- тарифы, визы, транзит, политика конкуренции, стандарты и т.п., включая особые проблемы Калининградской области, которая довольно скоро окажется окруженной территорией ЕС. При этом обе стороны считают, что расширение не должно мешать сотрудничеству России с Центральной и Восточной Европой и Балтией, а способствовать ему. После расширения торговля России должна продолжать расти как с расширившимся ЕС в целом, так и со вступившими в него странами-кандидатами. Другими словами, мы не только стремимся нейтрализовать возможные негативные последствия, но и добиться продвижения вперед. Хотя за переговорным столом и попадаются пока люди, настроенные иначе.

-- Насколько реальны, на ваш взгляд, перспективы расширения экспорта российского электричества в Европу?

-- Они реальны, если мы нарастим мощности наших атомных электростанций и решим вопрос совместимости наших и европейских стандартов передачи и преобразования энергии. И, конечно, нужны крупные вложения в инфраструктуру экспорта электричества, ибо остатки старой системы «Мир» уже невосстановимы. А вообще электричество экспортировать вчетверо выгоднее, чем, например, газ. Хотя и здесь нельзя бросаться в крайность, ибо нужно, по крайней мере, окупить средства, ранее вложенные в систему нашего газового экспорта, и не терять европейского газового рынка в пользу конкурентов.

-- В прошлом США болезненно относились к проблеме энергетической безопасности Европы. Приходится ли сегодня России сталкиваться с «особой позицией» США в отношении энергетического сотрудничества ЕС с нашей страной?

-- Если такая позиция и есть, она пока открыто не заявлялась. С США мы в большей степени сталкиваемся на Каспии. Прежняя американская администрация действовала здесь ковбойскими методами, но мало чего достигла.