К любителям геополитики, которые последнее десятилетие самозабвенно вычерчивают схемы потенциальных конфликтов вокруг энергетических кладовых нового столетия, этим летом пришел наконец долгожданный праздник. Проблема раздела Каспийского моря между прибрежными государствами, которая обсуждается давно и безрезультатно, заметно обострилась и даже привела к серии вооруженных инцидентов.

Чего-то подобного ждали со времени распада СССР. Зона политической неопределенности, образовавшаяся на месте советской империи, обещала ожесточенную борьбу сильных мира сего за контроль над стратегическими территориями, транзитными путями и энергоресурсами. Политики стали все чаще оперировать терминами столетней давности, когда великие державы вели «большую игру» за контроль над Средним Востоком. На рубеже XXI века призрак новой «большой игры» замаячил над каспийским регионом, объявленным чем-то вроде энергетического резервуара будущего. Главный гуру современных геостратегов, бывший советник президента США по национальной безопасности Збигнев Бжезинский ввел в обиход образ Евразии как «великой шахматной доски», на которой разыгрывается сложная и запутанная партия. А «игроки» вновь, как и сто лет назад, находятся в столицах великих держав...

Впрочем, на самом деле события, разворачивающиеся вокруг каспийских богатств, должны вызвать жестокое разочарование у тех, кто считает себя властителями мира. Достаточно взглянуть на судьбу масштабных проектов, обсуждавшихся за последние годы, чтобы убедиться -- могущество великих держав бессильно перед местной спецификой.

Самый яркий, пожалуй, пример -- широко разрекламированный и активно поддержанный Вашингтоном проект Транскаспийского трубопровода, по которому туркменский газ по дну Каспийского моря пошел бы напрямую в Турцию. Геополитический смысл очевиден -- создать не зависящий от России путь транспортировки сырья из Туркмении, имеющей крупные запасы газа. Проект сорвался не из-за хитроумных интриг Москвы. Просто «отец всех туркмен» Сапармурад Ниязов и азербайджанский лидер Гейдар Алиев не смогли договориться, в какой пропорции эту трубу заполнять -- одного туркменского газа не хватало. И как ни старались американские эмиссары уломать двух президентов, ничего не получилось. Сегодня Транскаспий практически похоронен.

Другой многообещающий проект середины 90-х -- трансафганский газопровод из той же Туркмении к побережью Индийского океана, который намеревались строить американские фирмы. Выход туркменского топлива на огромные рынки Индии и Пакистана (одни из самых населенных стран мира) сулил широчайшие перспективы. Тогда говорили даже о том, что стремительный приход к власти в Афганистане движения «Талибан», выпестованного под крылом Пакистана не без участия США, как раз и имеет целью объединить наконец Афганистан под их властью, восстановить там стабильность и открыть дорогу для строительства трубы. Результат получился противоположный. Талибов ничьи интересы не волнуют, и никаких труб им не нужно. Более того, в своем безразличии к тому, что о них подумает окружающий мир, талибы практически неуязвимы -- ни давление, ни уговоры великих держав и мирового сообщества не действуют.

Газопровод Баку--Тбилиси--Эрзерум буксует из-за невозможности договориться с Грузией о тарифах на транзит. Наконец, нефтепровод Баку--Джейхан, главный региональный проект 90-х годов, также имеющий явную геополитическую мотивацию (путь каспийской нефти в обход России), продвигается далеко не так успешно, как предполагалось пару лет назад. Результаты разведочного бурения разочаровывают западные компании, собирающиеся работать на каспийском шельфе, а выкладывать миллиарды долларов за реализацию геостратегических схем желающих маловато.

Наконец, последнее обострение на Каспии с великими державами тоже не связано. Вызвали его отнюдь не интриги Москвы или Вашингтона, а недовольство Ирана, который пытается давлением на соседний Азербайджан добиться выгодного для себя раздела моря.

В общем, наверное, прав бывший сотрудник госдепартамента США, а ныне один из ведущих американских экспертов по постсоветскому пространству Уэйн Мэрри. Анализируя недавно американскую политику в каспийском регионе, он заметил: нужно раз и навсегда отказаться от попыток рассматривать происходящее там в терминах прошлого -- «большая игра», «великий шелковый путь», «столкновение цивилизаций». «Большие игры» сменились «маленькими». Шахматные фигуры вырвались из-под контроля игроков, и последним остается только призывать их к благоразумию.