Распределением призов все наблюдатели оказались довольны. Много разговоров было вокруг двух поначалу главных претендентов -- Этторе Сколы и Ким Кидука. Итальянского мастера готовы были заранее почтить за выслугу лет, а корейского новатора -- за формальное мастерство. Жюри решило по-другому: Скола получил приз всего лишь за режиссуру, а Ким Кидук, к удивлению отборочной комиссии, -- вообще ничего. Зато в лидеры вышел неполиткорректный фильм «Фанатик» Генри Бина, которому в кулуарах пророчили приз за лучшую мужскую роль. Райан Гослинг, действительно, очень хорошо сыграл труднейшую роль молодого еврея, старающегося быть нацистом. Еврейский мальчик-умник, еще в школе отличающийся красноречием, не может смириться ни с основными постулатами веры, ни с историческим унижением своего народа. В оригинале фильм называется The Believer («Верующий»), и вовсе не антисемитская риторика, а истовость богоборца заставляет героя столь агрессивно накидываться на все общепринятые нормы поведения. Фильм построен на постоянных противоречиях -- между прошлым ученика еврейской школы и настоящим скинхэда, реализмом психологических подробностей и метафорическими сюжетными ходами, политическими лозунгами и схоластическими конструкциями. Герой замирает перед свитком Торы в мистическом трепете -- и подкладывает бомбу в синагогу, чтобы, впрочем, в последний момент заменить собой своих жертв и в предсмертном видении подняться по лестнице наверх, где «никого нет».

Фильм Генри Бина уже получил Гран-при на фестивале независимого кино в Сандэнсе, считающемся, по формальным критериям, национальным форумом, а значит, не мешающем участию в конкурсах международных. Кстати, его содиректор Джеффри Гилмор являлся и членом жюри ММКФ, что, возможно, повлияло на решение о главном призе.

Для ММКФ это решение было тем более оправдано, так как картина Генри Бина -- дебютная, представляет независимое американское кино и посвящена острой и актуальной теме. Для того чтобы конкурсная программа Москвы была привлекательна для кинематографистов, она должна более определенно, чем прежде, заявить свою концепцию. Занять место самого радикального из европейских конкурсов -- если не в эстетическом, то в идеологическом смысле -- было бы большой удачей. Россия после перестройки до сих пор остается едва ли не самой свободной страной, и то, что вряд ли хорошо для общественной жизни, требующей самоограничения, для искусства вполне годится.

Фильм Сколы «Нечестное состязание», кстати, тоже на еврейскую тему. Но в нем, рассказывающем о двух торговцах одной римской улицы в фашистской Италии, эта тема решена вполне традиционно, в добротно гуманистическом ключе: человеческое выше расового, евреи -- такие же люди, как итальянцы, случившаяся сегрегация -- чудовищна и антиразумна. В «Фанатике» же проблема не столько в социуме, сколько в сознании, в котором невозможно, не раздирая по живому, отделить одно от другого -- любовь от ненависти, комплексы от традиции, самолюбие от справедливости.

В этом русле, кстати, фестиваль было бы разумнее завершить не мюзиклом «Мулен Руж», избыточным и нарядным, а показанной в программе «Восемь с половиной фильмов» картиной Спайка Ли «Замороченные» -- резкой и болезненной, выворачивающей привычные представления об «афро-американской» интеллигенции, ее чудовищных внутренних противоречиях и двусмысленном положении в обществе. Правда, его вряд ли выдержала бы праздничная публика.

Пока фестиваль лишь нащупывает свой путь, выбирая между интеллектуальным радикализмом, посредничеством между Востоком и Западом или консерватизмом простых историй. Призов в конце концов хватило почти всем, и что интересно, у общественных институтов, выносящих решения, почти не было совпадений. Все картины, что так или иначе отмечались публикой в ходе просмотров, обрели хоть маленькую, да награду. Другое дело, что как бы ни старались организаторы, все это имеет очень малое значение и для проката, и для общественного мнения. Вал зрительского кино пройдет мимо всех этих решений, важных лишь для будущего нашего кинематографа, для того времени, когда, возможно, тихий шепот кинообсуждений станет громким криком и будет услышан всеми.