Снизив ставку налога на прибыль с 35% до 24% с одновременной отменой всех льгот, российские власти очередной раз показали, что предпочитают революционные методы работы прочим. Принятое в пятницу Думой с одобрения правительства решение немедленно было окрещено всеми государственными мужами «судьбоносным, революционным, чрезвычайно позитивным» и т.п. И уже на следующий день, ссылаясь на новую версию налога на прибыль, Владимир Путин заявил, что российская экономика становится «более прозрачной и более привлекательной», и призвал иностранных бизнесменов, не теряя времени, «воспользоваться этими возможностями».

Однако мнения о том, чем обернется столь радикальное падение ставки налога на прибыль для российской экономики, расходятся. Экономический советник президента Андрей Илларионов заметил, что «дать прогноз, упадут ли в связи с этим доходы бюджета 2002 года, и если упадут, то насколько, сейчас просто невозможно, история со ставкой подоходного налога это блестяще показывает». Глава МНС Геннадий Букаев, которому и придется пожинать плоды принятого революционного решения, как и положено законопослушному и ревностному чиновнику, заявил, что его ведомство постарается "улучшить налоговое администрирование" с тем, чтобы за счет более высокой собираемости налога компенсировать то снижение поступлений, которое должно произойти в условиях более низкой ставки налога. "Мы намерены сделать все, что от нас зависит, чтобы новый налог заработал", -- подчеркнул министр в интервью Интерфаксу, добавив, что от нового налога на прибыль он ожидает такого же эффекта, как от 13-процентного подоходного налога, то есть резкого повышения собираемости налога в связи со снижением ставки.

Представители Минфина, для которых пессимизм и консервативность являются необходимыми должностными качествами, напротив, запугивают ликующую общественность. Еще до того как Дума проголосовала за среднее арифметическое между предложениями правительства (25%) и бюджетного комитета (23%), первый замминистра финансов Сергей Шаталов уверял, что даже снижение ставки на 10% (160--170 млрд рублей потерь для консолидированного бюджета) создает чрезмерные риски при формировании бюджета-2002. Ему вторил его начальник Алексей Кудрин, предупреждая, что неумеренная налоговая щедрость может «привести к секвестру бюджета» и проблемам для регионов, в частности, с выплатами зарплат. Когда же арифметический компромисс был достигнут, г-н Кудрин заявил, что в качестве алаверды отступившее на налоговом фронте правительство рассчитывает на уступки думцев на бюджетном. По его словам, при формировании бюджета-2002 кабинет будет более жестко подходить к расходам и рассчитывает найти с Думой «сбалансированное решение» в этом вопросе.

Откровенное заявление Алексея Кудрина о том, что снижение ставки до 24% -- «очень трудный для правительства компромисс», лишь затуманивает мотивы отступления Белого дома. Для облагораживания инвестиционного лица России было вполне достаточно снижения ставки до 25%: налог все равно стал бы одним из самых низких в Европе. Учитывая, что обсуждение законопроекта в зале шло довольно буднично и все поправки о сохранении тех или иных льгот (в том числе и самой дорогой для бюджета -- инвестиционной и льготы для производителей сельхозпродукции и медикаментов) методично проваливались, видимых причин, чтобы сдавать ранее заявленную позицию у правительства не было. В конце концов почти миллиард долларов (если исходить из расчетов Минфина, снижение налога на прибыль на один процентный пункт обернется недопоступлением в казну 25 млрд рублей) стоил металла в голосе г-на Кудрина: при наличии пресловутой политической воли через Думу продавливали куда менее популярные решения. В данном же случае, если оставить в стороне агитационную трескотню о налоговой реформе, а исходить из соображений сугубо фискальных, то думцы, в чьих партийных программах и личных депутатских обязательствах поголовно значится пункт о снижении налогового бремени, заинтересованы в принятии главы по налогу на прибыль здесь и сейчас куда больше правительства с его непреходящей головной болью, из чего отдавать долги Западу и хотя бы минимально финансировать собственное народонаселение.

Причем кабинет отступил дважды: сначала согласившись на снижение ставки, а затем, проглотив иное, чем было согласовано на совещании с думскими лидерами, распределение налога между бюджетами. Правда, в этом случае белодомовцы отдали всего 0,5%, смирившись с тем, что в федеральную казну будет поступать 7,5%, а не 8% налога на прибыль. Региональным и местным бюджетам достанется соответственно 14,5% и 2% (местные бюджеты сначала вообще хотели обойти, но депутаты исправили эту несправедливость правительственных чиновников).За регионами сохраняется право понижать налог на прибыль в части, зачисляемой в их бюджеты, правда, не более чем на 4%.

Разгадка удивительной уступчивости правительства, возможно, кроется во фразе, брошенной по окончании заседания зампредом фракции «Яблоко» Сергеем Иваненко: «Нефтяные компании хорошо поработали...» Учитывая, что нефтяное лобби -- самое мощное и организованное в нынешней Думе (во всяком случае в части отстаивания своих налоговых интересов), а снижение ставки было платой, в частности за отмену инвестиционной льготы, за которую отчаянно сражались нефтяники, то, разумеется, они постарались получить за свой отказ от льгот по максимуму. Очевидно и другое: лоббисты, и прежде всего те же нефтяники, хорошо поработали не только на Охотном ряду, но и в прочих властных коридорах. Не исключено, что этим объясняется расхождение в расчетах, которые поставляли в Думу из разных ведомств: Министерство финансов говорило о том, что бюджет будет нести дополнительные потери при дальнейшем снижении ставки, а Минэкономразвития уверяло, что при ставке 23% казна останется даже в выигрыше. Понять правительство, не выдержавшее хорошо организованной осады с обеих сторон, можно. При сохраняющихся высокими ценах на нефть нефтяные компании -- главные бюджетные данники, а значит, не считаться с ними сложно.

Попытки же правительства воздействовать на Думу, пригрозив депутатам неизбежной необходимостью затянуть бюджетные пояса, была обречена на провал изначально. В первую очередь потому, что расходное лобби, которое волнуют бюджетные ассигнования на здравоохранение, культуру или детей, как правило, не имеет ничего общего с доходным лобби, то есть, с теми, кто отстаивает интересы тех или иных компаний. Естественно, последние абсолютно хладнокровно отнеслись к информации о том, что за снижение налогового бремени для их клиентов заплатят бюджетники, которым просто не доплатят из казны. Второе, и наверное, главное -- депутаты с таким сомнением относятся к математическим способностям правительства, что заявления г-на Кудрина вряд ли кто-то воспринял всерьез.

К тому же бюджетные баталии -- это совсем другая история. Итоги же боев по налогу на прибыль замечательны тем, что и правительство, и Дума записали победу в свой актив. Кому и сколько она будет стоить -- на сегодняшний день вопрос праздный.