В ночь на воскресенье российские и норвежские водолазы продолжили работы в Баренцевом море на борту атомной подлодки «Курск». После двухдневного перерыва, вызванного штормом, им удалось вновь войти внутрь атомохода и продолжить путь в 9-й отсек субмарины, где, согласно найденной ранее предсмертной записке капитан-лейтенанта Дмитрия Колесникова, должны находиться тела 23 моряков. По последней информации, вчера одной из групп водолазов удалось разобрать завалы в 8-м отсеке и открыть люк в 9-й. При этом подняты на поверхность тела еще нескольких погибших подводников, правда, руководители операции не стали уточнять ни их количество, ни возможные имена. Другая группа водолазов почти завершила вырезку технологического отверстия в корпусе лодки над тем же 9-м отсеком. Предполагается, что начать его осмотр и подъем находившихся там моряков водолазы, если не помешает погода, начнут уже сегодня. В воскресенье же в Североморске с участием министра обороны Игоря Сергеева и вице-премьера Клебанова прошел траурный митинг памяти погибших моряков «Курска», приуроченный к доставке на берег тел первых найденных четырех подводников.

А накануне в Москве завершила работу возглавляемая вице-премьером Ильей Клебановым специальная межведомственная комиссия, которой президент в августе, сразу после гибели «Курска», поручил разработать концепцию единой национальной системы спасения на море -- структуры, которая впредь могла бы самостоятельно ликвидировать подобные катастрофы. Как ни парадоксально, но за более чем два месяца заседаний и консультаций ее члены не смогли прийти к единому мнению, как и, главное, что именно нужно создавать. Комиссия увязла в бесконечных спорах и решила оставить окончательное решение на усмотрение самого президента.

По имеющимся сведениям, ведомства, чьи интересы пересеклись после гибели АПЛ «Курск», -- Минобороны, МЧС, Погранслужба, Минтранс и Госкомрыболовство, до последнего дня продолжали вести ожесточенную подковерную борьбу. Что, впрочем, понятно. Тот, кто будет назначен «главным морским спасателем», сможет значительно увеличить свой политический «вес», а главное -- получит дополнительное финансирование на создание новой структуры. По предварительным данным, на морскую спасательную систему только в ближайшем году из бюджета может быть выделено до 3 млрд рублей.

Основные сражения в комиссии, назначенной президентом Путиным еще в августе, развернулись между МЧС, военными и транспортниками. Для ведомства г-на Шойгу вопрос морских спасательных центров являлся, помимо прочего, и делом принципа. МЧС уже лет пять пестовало эту идею и безуспешно пыталось «пробить» ее через правительство, но там до недавнего времени инициативы МЧС считались неактуальными. Правда, в августе, когда ситуация изменилась, спасатели оказались «на коне», поскольку с ходу смогли предложить детальные теоретические разработки, дополненные к тому же богатым практическим материалом, как быстрее и эффективнее можно наладить новую структуру.

По их замыслу, следовало бы создать Национальный морской спасательный центр -- координирующую и управляющую структуру по организации аварийно-спасательных работ на море. В МЧС полагают, что центр мог бы взять на себя четыре основные функции, выполнение которых сейчас раздроблено между почти десятком служб. Это координация действий ведомств при крупных поисково-спасательных и специальных операциях на море; обеспечение безопасности подводных работ специального назначения (при прокладке трубопроводов, коммуникаций, разминировании акваторий и т.д.); ликвидация техногенных и природных аварий и мониторинг потенциально опасных подводных объектов, которых в российских морях насчитывается около 17 тысяч (захоронения химических боеприпасов, затонувшие подлодки и крупные суда). Особой задачей стало бы создание единого реестра ведомственных спасательных служб и их технических возможностей. (После аварии «Курска» комиссии понадобилось две недели, чтобы хоть примерно выяснить, сколько всего и какие спасательные средства есть у разных ведомств в разных концах страны).

У представителей МЧС был подготовлен и проект структуры новой службы: три региональных спасательных центра на Северном, Черноморском и Тихоокеанском флотах, с координационным центром в Москве. По их расчетам, полностью сформировать Морской спасательный центр реально уже к середине 2002 г. Причем, по мнению замглавы МЧС России Михаила Фалеева, вложенные в создание центра деньги можно быстро вернуть в бюджет, разрешив центрам заниматься коммерческой деятельностью -- выполнять заказы фирм и организаций по исследованию морских акваторий и проведению специальных работ.

Однако проект вызвал резкое отторжение военных и руководства Минтранса. Министерство обороны заняло жесткую позицию по поводу режима секретности, напомнив, что у него есть своя мощная спасательная система. На собственные богатые возможности в области спасения на море напирал и Минтранс, имеющий в распоряжении 25 специальных судов (у военных спасательных кораблей целых 30). В результате военные и транспортники выступили против МЧС единым фронтом, заявив, что разумнее не спасательный центр делать на пустом месте, а качественно развивать те спасательные службы, что уже имеются отдельно у каждого ведомства. Для этого, правда, потребуется в течение пяти лет ежегодно тратить 600 тысяч долларов.

Минобороны и Минтранс предложили совсем другой принцип организации спасательных операций. По их мнению, следовало бы создать постоянную правительственную комиссию, которая бы в целом курировала проблему ликвидации морских катастроф, а непосредственно спасательные работы вел бы тот, кому это сподручнее. Минтранс занимался бы авариями гражданских судов, Минобороны -- военных. Правда, и этот вариант оказался не без изъянов -- те богатые спасательные возможности, о которых говорят оба ведомства, как показал случай с тем же «Курском», катастрофически обветшали, а личный состав потерял квалификацию. Да и похоже, что без единого руководства эти средства вообще непригодны. В результате комиссия так и не смогла прийти хоть к какому-то компромиссу, так что вопрос о «главном морском спасателе» должен решать теперь Владимир Путин.