Завтра исполняется семьдесят лет с того дня, как 21 июля 1940 года латвийский сейм принял декларацию о восстановлении Советской власти и обратился в Москву с просьбой о принятии Советской Латвии в состав СССР. На следующий день, 22 июля, сейм объявил государственной собственностью все крупные промышленные и строительные предприятия и частные банки, принял декрет о национализации земли. Эти решения принял «Блок трудового народа», который на выборах 14--15 июля 1940 года получил 97,5% голосов. Однако не стоит забывать о том, что коммунисты победили в Латвии на безальтернативных выборах: на них допустили лишь один список кандидатов «Блока трудового народа». О современном значении тех событий «Времени новостей» рассказал 47-летний рижский историк и журналист Игорь ВАТОЛИН.

-- Чтобы понять, что происходило в Латвии летом 1940 года, надо копнуть немного глубже. Надо посмотреть на развитие ситуации с начала первой мировой войны, когда территория Латвии еще входила в состав Российской империи. Кстати, 4 июля (по старому стилю) исполнилось 300 лет с того дня, как Рига и Лифляндия были де-факто присоединены к Российской империи при Петре I. Потом при Екатерине II туда вошли Курляндия и та часть страны, которая теперь называется Латгалией. Это создало объективные предпосылки для образования автономии, объединяющей всех латышей, то есть предпосылку для создания независимого государства.

Первая мировая война надорвала ресурсы России, в стране ослабли внутренние связи, что привело к революции. Сторонники крайних взглядов получили шанс, который при других условиях у них никогда бы не появился. Россия, имевшая все шансы стать страной-победительницей, вышла из первой мировой войны и распалась. Кстати, создание квазигосударственных формирований на территории российских западных губерний, оказавшихся под германской оккупацией, началось задолго до завершения войны.

«Четырнадцать пунктов» американского президента Вудро Вильсона совсем в духе большевистской риторики провозгласили право наций на самоопределение (8 января 1918 года Вильсон выступил перед конгрессом США с программой мирного послевоенного урегулирования, известной как «Четырнадцать пунктов». -- Ред.). Этим воспользовалась латышская элита, державшая равнение на страны Антанты. В итоге на территории, которой некогда владели Российская империя, Германия и Австро-Венгрия, была выстроена система новых государств, призванная играть роль «санитарного кордона».

-- Но ведь именно в 1918 году Латвия получила независимость...

-- ...Сохранение которой было возможно при определенных условиях. Страна должна была настолько окрепнуть, чтобы самостоятельно отстоять эту независимость с помощью военной силы или дипломатии. Были варианты создания военного союза с другими государствами «санитарного кордона» либо гарантии стабильности новых государств со стороны создавших эту систему стран -- победительниц в первой мировой войне. Ни одно из этих условий не было выполнено. А то, что рано или поздно для этих стран наступит час испытаний, было понятно уже в момент провозглашения независимости.

-- Со времени провозглашения независимости Латвии в 1918 году до момента ее утраты прошло более 20 лет. Могла ли система страны помочь сохранить ее самостоятельность?

-- За это время Латвия и другие страны «санитарного кордона» так и не смогли создать собственную систему безопасности. Были попытки создания союза наподобие «балтийской Антанты», но там были вечные споры и раздоры. С другой стороны, можно спорить о готовности латвийского народа сражаться за свою независимость. Финляндия, получившая независимость примерно в таких же условиях, в момент нападения СССР начала активное сопротивление. Зимнюю кампанию 1939--1940 годов Финляндия проиграла. Но финны продемонстрировали недюжинный героизм и одержали моральную победу, которая позволила им в конце концов сохранить независимость.

В Латвии все было иначе. Когда Советский Союз предъявил в 1940 году ультиматум латвийскому правительству, политическая элита фактически сдала страну. Никакого сопротивления оказано не было. Более того, не было организовано никакой обороны -- даже чисто символического сражения за какой-нибудь знаковый объект хотя бы в течение часа. Была перестрелка на границе, но в целом страну сдали без боя.

Эти события развивались на фоне уже начавшейся второй мировой войны. СССР решил улучшить свое геостратегическое положение за счет присоединения тех земель, которые некогда входили в состав Российской империи. Было ли при этом попрано международное право -- тема для отдельной дискуссии. Когда начинают говорить пушки, праву приходится «подвинуться».

-- Когда Латвия прошла точку невозврата, когда было уже слишком поздно что-то менять?

-- Моментом, когда судьба Латвии была предрешена, следует считать 5 октября 1939 года. Тогда был заключен Пакт о взаимопомощи между СССР и Латвией. Латвии был предъявлен ультиматум. Второй ультиматум последовал 16 июня 1940 года. Согласно Пакту о взаимопомощи 1939 года на территории Латвии создавались советские военные базы, после чего всякое сопротивление становилось бессмысленным. Однако подписание этого пакта не вызвало массовых демонстраций или акций протеста, никто не выразил своего несогласия. В стране все было спокойно.

-- С октября 1939 по июнь 1940 года у президента и правительства Латвии был шанс изменить ситуацию...

-- Конечно, шансы были. Можно было не принимать ультиматум 1940 года, правительство могло демонстративно отправиться в изгнание за границу. Но вместо этого перед народом Латвии по радио выступил президент Карлис Улманис и заявил: «Оставайтесь на своих местах, а я остаюсь на своем». Глава государства успокоил народ, дал понять, что все под контролем, хотя дела обстояли совсем иначе.

Если называть вещи своими именами, Улманис знал, что творит -- сдает страну по первому разряду. Поэтому странно слышать о том, каким героем он был. Немаловажен такой факт: Улманис обратился к председателю нового правительства Латвии Августу Кирхенштейну (после установления Советской власти в 1940--1952 годах стал председателем Президиума Верховного совета Латвийской ССР. -- Ред.) с заявлением о присуждении тому персональной премии за работу на благо новой власти. Это лишний раз подчеркивает, как «отец латышского народа» стремился «защищать» независимость своего государства. В преддверии войны в Латвии была авторитарная система правления, которая не способствовала сплочению и усилению нации. Наоборот, жесткая централизация способствовала сдаче страны.

-- Как был воспринят факт вступления советских войск в Латвию летом 1940 года?

-- Тогда выбор был ограничен геополитически: либо СССР, либо Германия. От Германии ожидали, что придут старые немецкие господа, вернут себе собственность, заберут земли, розданные в результате земельной реформы. С другой стороны, в ту пору с СССР не все было ясно. Доходили слухи о репрессиях, но все это было не совсем понятно, поэтому многие ждали позитивных перемен. Спектр социальных ожиданий был определен классовым образом. Рабочие и сельская беднота ждали перемен к лучшему, и на первых порах они происходили. Радость же зажиточных латвийцев была не столь велика, поскольку с приходом советской власти началась национализация имущества.

Но, как мы сейчас понимаем, от воли и желания латвийского общества тогда мало что зависело. Подключение к советской системе, советизация Латвии 1940--1941 годов была полностью расписана в Москве, а осуществлялась на местах в две стадии. Первая длилась с июня по июль 1940 года, пока Латвия еще не была провозглашена советской республикой. А вторая развернулась с июля-августа 1940 года, когда сейм провозгласил Латвию советской республикой, а затем Верховный совет СССР принял ее в состав СССР. Латвийская делегация отправилась в Москву, где состоялось принятие братской Латвийской Республики в состав СССР. Все это был один большой сталинский спектакль. Драматургия была расписана очень четко. За историческими событиями стоял искусный кукловод.

-- Еще в 1989 году Верховный совет СССР дал четкую оценку тем событиям. Так почему же снова возникают вопросы об «оккупации»?

-- Со строго юридической точки зрения, конечно, не было пятидесяти лет оккупации. Однако если уйти от юридических нюансов, то при оценке обсуждаемых исторических событий слова «оккупация», «аннексия» или «инкорпорация» будут синонимами. Задаваясь вопросом, имела ли место оккупация Латвии в смысле занятия территории вооруженными силами другой страны, можно ответить -- да. Были введены войска на территорию Латвии? Были. Произошел захват территории без учета волеизъявления народа Латвии? Именно так и случилось.

Сейчас в Латвии принята на вооружение концепция «трех оккупаций» -- сначала Красная армия присоединяет страну к СССР, потом государство захватывает германская армия, потом снова приходят советские войска. Неоспорим тот факт, что эти армии приходили на территорию страны и занимали ее. Таким образом, все живущие на этой территории не могли не сотрудничать с одним из режимов. Благодаря концепции «трех оккупаций» получается, что все жители Латвии были коллаборационистами, пособниками того или иного режима. При такой государственной идеологии ни о каком позитиве говорить не приходится. Остается только каяться и оплакивать потери...

-- До недавнего времени в Латвии работала правительственная комиссия по подсчету потерь, понесенных страной в советское время...

-- Это пример политической игры, которая расшатывает мостики, появившиеся в отношениях между Россией и Латвией. Любые разговоры о компенсациях за минувшие годы -- не что иное, как желание определенных политиков напомнить о себе. Это не имеет никакого отношения к пониманию истории своей страны.