В Хамовническом райсуде Москвы, где продолжается процесс по второму уголовному делу экс-главы ЮКОСа Михаила Ходорковского и бывшего руководителя МФО «Менатеп» Платона Лебедева, вчера в качестве свидетеля выступил бывший глава Министерства экономического развития и торговли (МЭРТ), а ныне председатель правления Сбербанка Герман Греф. На его допросе настояла защита подсудимых, и выступление г-на Грефа, по признанию адвокатов, оправдало их надежды.

В конце 90-х -- начале 2000-х годов, когда, по версии обвинения, совершались вменяемые руководителям ЮКОСа преступления, Герман Греф занимал руководящие посты в Мингосимущества, а потом в МЭРТ и по долгу службы был в курсе всех крупных сделок между ведущими российскими компаниями. В связи с этим сам Михаил Ходорковский подробно расспросил свидетеля об обстоятельствах приобретения ЮКОСом акций Восточной нефтяной компании (ВНК) и «Томскнефти», которые, по версии следствия, были им, Ходорковским и его сообщниками, похищены. Кроме того, экс-глава ЮКОСа, задавая вопросы бывшему главе МЭРТ, не без успеха попытался опровергнуть другой пункт обвинения -- о том, что практически вся добываемая в тот период компанией нефть -- на общую сумму почти триллион рублей -- была похищена.

Г-н Греф стал не первой известной персоной, выступившей на этом процессе. Ранее в Хамовническом суде показания уже дали бывший глава Центробанка Виктор Геращенко и экс-премьер России Михаил Касьянов. Они оба были солидарны: г-н Касьянов заявил, что предъявленные подсудимым обвинения безосновательны, а Геращенко и вовсе назвал их «чушью собачьей». Вместе с тем суд отказался удовлетворить ряд аналогичных ходатайств защиты о вызове других известных лиц, в том числе премьера Владимира Путина, вице-премьера Игоря Сечина и вице-премьера, министра финансов Алексея Кудрина. Но с мнением защиты о необходимости заслушать г-на Грефа суд все же согласился.

Поэтому появления Германа Грефа в суде вчера ждали с особым интересом -- зал был забит до отказа, а некоторые особо предусмотрительные граждане пришли даже со своими складными стульями. Заседание, впрочем, началось без именитого свидетеля -- с рассмотрения ходатайств защиты, которые та заявила еще на прошлой неделе (об истребовании ряда документов и вызове свидетелей). Некоторые из них судья удовлетворил, некоторые нет. Лишь после этого председательствующий Виктор Данилкин произнес слова, ради которых все и собрались: «Пожалуйста, пригласите свидетеля Грефа».

Войдя в зал, председатель правления Сбербанка вначале ответил на формальные вопросы судьи, рассказав, что родился в Казахстане в 1964 году, неприязни к подсудимым не испытывает и никаких оснований для их оговора у него нет. После этого вопросы начал задавать Михаил Ходорковский. По всему было видно, что обвиняемый и свидетель давно знают друг друга.

«Я планировал задать вам вопросы по двум событиям -- по Восточной нефтяной компании (то, что связано с акциями дочерних предприятий) и касательно нефти, -- начал опальный олигарх. -- По событиям с ВНК 1998 года срок давности истек, но суд все равно решил, что нужно этот вопрос рассматривать. Извиняюсь, что буду просить вспомнить столь давние события».

Г-н Ходорковский попросил адвокатов передать свидетелю один из томов дела, к которому было прикреплено письмо за подписью г-на Грефа в правительство РФ от 6 сентября 1999 года, касающееся согласования ряда операций с акциями ВНК. «Помните ли вы этот документ?» -- спросил подсудимый. Г-н Греф долго всматривался в документ, но вспомнить его так и не смог. «Судя по подписи, да, я его подписывал, хотя, честно говоря, я не помню этот документ. Что касается ситуации с акциями ВНК, я эту ситуацию всю себе представляю», -- ответил он.

В том же томе находилось еще одно письмо Германа Грефа, на этот раз в адрес Михаила Ходорковского, в котором он пишет: «Мингосимущество России направляет в Ваш адрес для подписания представленный Вами проект «Соглашения» ОАО «Восточная нефтяная компания», доработанный министерством с учетом интересов Российской Федерации». Вместе с этим г-н Ходорковский попросил передать свидетелю и проект самого соглашения. Вопрос был тот же: помнит ли свидетель эти документы и подписывал ли он их? «Да, конечно, помню», -- подтвердил тот.

«Вы наши с вами беседы по данному вопросу помните?» -- спросил подсудимый. «Не уверен, что все, но, конечно, помню», -- отвечал г-н Греф. Ходорковский продолжал: «В первом письме указано, что «Томскнефть» входит в группу ЮКОС. Письмо датировано концом 1999 года, я хотел бы вас попросить пояснить суду, скрывал ли я от вас в беседах, что акции «Томскнефти» после обмена остались под контролем именно ЮКОСа и «Томскнефть» продолжает входить в ЮКОС?» «Я не уверен, что речь шла о группе ЮКОС, но то, что эти акции подконтрольны каким-то вашим структурам, это было очевидно. Вы это не скрывали», -- ответил свидетель. «В проекте договора, на который вы отсылаетесь в письме, вы указываете, что в нем предусмотрен обратный выкуп. Откуда вам было известно, что этот пункт есть в договоре? И более конкретно, скрывал ли я от вас, что в договоре мены между иностранными компаниями и ВНК содержится вот этот самый пункт 5, который позволяет ВНК в любой момент по ее желанию произвести обратный выкуп акций «Томскнефти»?» Греф отвечал: «Не могу ни подтвердить, ни опровергнуть, потому что не помню...но если здесь указано это, может быть, эти соглашения были, но не могу сказать ничего, что является предметом соглашения между ВНК и этими компаниями. Я помню общую ситуацию, конечно. У нас в то время были планы по приватизации ВНК, и мы обнаружили, что внутри ВНК фактически отсутствовала начинка. Акции, которые являлись дочерними, были выведены».

«Я помню нашу с вами встречу, мы обсуждали эту тему, вы предлагали тогда купить ВНК за 18 млн долл. в том виде, как она есть, без возврата акций, я сказал, что это невозможно, что надо сначала туда все вернуть, потом продавать, -- продолжал экс-министр. -- Цена является вторичным фактором, первичным фактором является возврат активов и открытые торги по этому пакету акций. Мы эту тему долго обсуждали...да, там был некий иск третьей стороны, который, как вы говорили, мешает возврату этих акций и собственно тогда родилась идея сделать соглашение, по которому будет произведен возврат. Наверное, месяца полтора-два шла работа над этим соглашением. Соглашение было согласовано, и я его направил на подписание вам. Но по прошествии определенного количества времени это соглашение подписано не было. Я позвонил вам, спросил, почему соглашение не подписано. Вы ссылались на некие обстоятельства, которых я сейчас не помню. Я попросил это соглашение подписать в разумный срок и предупредил о том, что в обратном случае мы будем использовать все имеющиеся средства для защиты интересов государства в ВНК. Соглашение подписано не было, и мы начали предпринимать все действия для возврата этого пакета акций обратно... Потом в какой-то период времени пакет акций был возвращен, и компания, насколько я понимаю, была продана. Ситуацию первой части я помню достаточно хорошо, потому что мы потратили много сил и времени на это соглашение, но оно не было подписано, насколько я помню».

Закончив с вопросами о ВНК, Михаил Ходорковский приступил к вопросам о нефти. «Нас с Платоном Лебедевым обвиняют в хищении нефти у «Самаранефтегаза», «Юганскнефтегаза» и «Томскнефти» -- всей добытой нефти с 1998 по 2003 год, -- пояснил г-ну Грефу подсудимый. -- Также указано, что нефть перешла в мое личное незаконное владение, что я присвоил основную часть нефти и распределил ее между физическими лицами. Помимо этого в ходе судебного разбирательства прокурор Лахтин заявил, что «изъятие нефти производилось мной на узлах учета «Транснефти». Существует публичная информация о том, что вы входили в состав совета директоров «Транснефти» с сентября 1999 года. По какой период, не припомните?»

Герман Греф рассмеялся: «Я даже не помню, что в составе директоров был. Я в тот период был членом совета директоров, наверное, не меньше десятка компаний». «Скажите, сдавали ли добывающие подразделения нефтяных компаний, в том числе ЮКОСа, добытую нефть именно в трубопровод «Транснефти»?» -- продолжал г-н Ходорковский. «Наверное, может быть, не 100%. Но какую-то часть точно сдавали», -- отвечал ему свидетель. «Была ли компания ЮКОС в те годы, когда вы были министром Минэкономики, значительным производителем нефти в Российской Федерации?» -- спрашивал подсудимый, на что получил ответ: «Без сомнения».

Между тем вопросы Ходорковского не кончались. «Отражало ли в своих документах Министерство экономики, в том числе в публично доступных, сколько нефти добыто в РФ, сколько сдано в «Транснефть», сколько и на какие заводы поступило, сколько отгружено на экспорт?» «Мы пользуемся официальной документацией, которую ведет «Росстат». Наверное, более детальный учет вело Министерство энергетики», -- отвечал Греф. «А как Министерство экономики проверяло, что вас и правительство РФ не обманывают, что в документах отражено, что нефть сдана в «Транснефть», поставлена на экспорт и на заводы, а на самом деле она где-то по пути похищена? Речь идет не о незначительных объемах, а я говорю о 60 млн тонн ежегодно». «В наши функции не входила проверка источников информации. Есть у государства другие органы, которые занимаются проверкой», -- отвечал Греф. «Если бы на узле учета «Транснефти» в каком-то году пропало 20% российской добычи (60 млн тонн нефти в год), такая информация до вас как до министра экономики дошла бы? Или вы не обязаны проверять?» -- спросил подсудимый. «В мои обязанности это не входило. Но думаю, что если бы это было обнаружено, наверняка бы до меня дошло. Но мне таких сведений не поступало», -- заявил Греф.

Этот ответ не мог не удовлетворить адвокатов. «Прозвучало, что ему как государственному чиновнику никогда никто не сообщал о том, что якобы были какие-то хищения гигантских размеров в ЮКОСе, которые описаны в обвинительном заключении», -- отметил Константин Ривкин. Однако больше всего защиту воодушевил ответ Грефа на вопрос опального олигарха о том, обусловлена ли экономически ситуация, когда цены на нефть на внутреннем рынке в несколько раз ниже, чем на европейских биржах. «Разумеется, иначе и быть не может, -- ответил Греф. -- Это объясняется целым рядом факторов, в первую очередь экспортным налогообложением и транспортом». Напомним, что, по мнению обвинения, покупка ЮКОСом нефти у своих «дочек» по заниженным ценам была одним из способов ее хищения.

Выслушав еще несколько вопросов от подсудимых и прокуроров, г-н Греф уступил свое место другим свидетелям. Его выступление заняло почти два с половиной часа, и уходил он из зала в такой спешке, что забыл на трибуне свои очки, которые кто-то из сотрудников побежал ему отдавать.

Адвокаты не скрывали своего удовлетворения после выступления г-на Грефа. «По существу заданных вопросов он вполне удовлетворил наш интерес за минусом естественных вещей, которые он, может быть, не помнит, и как человек достаточно осторожный не брал на себя ответственность давать какие-то оценки... Самое главное то, что он подтвердил очевидную вещь: применительно к внутрироссийским ценам не могли применяться цены Роттердама, Амстердама и всего прочего, и, как он выразился, что если какая-нибудь компания начала бы покупать по таким ценам внутри России, то она бы просто обанкротилась, это вещь совершенно очевидная, -- заявил г-н Ривкин. -- Важно и то, что он подтвердил факт встречи с Ходорковским на тему ВНК. Это абсолютно стирает ту часть обвинения, в которой говорится, что Ходорковский и Лебедев что-то скрывали, от кого-то бегали, все это было абсолютно легально, и он подтвердил, что ему было известно со слов Ходорковского о том, что действительно существует проблема рейдерской атаки на соответствующие юридические лица, попытки арестовать их акции».

Следующий именитый чиновник должен выступить в Хамовническом суде уже сегодня. На вторник заявлен допрос свидетеля защиты -- главы Минпромторга РФ Виктора Христенко. Он уже подтвердил намерение явиться в суд в качестве свидетеля. «Я в данном случае не просто министр, а гражданин и как гражданин должен буду последовать за той повесткой, которая мне пришла», -- сказал г-н Христенко журналистам в субботу в кулуарах Петербургского международного экономического форума.