Недавняя перемена власти в главном французском театре (Николя Жоэль сменил Жерара Мортье) мало что значила для балета: новый директор занят в основном тем, что очищает оперный репертуар от «скверны» режиссерского авангардного театра, которая проникла туда за годы правления директора предыдущего. В балете же, как и прежде, все подчинено вкусам Брижит Лефевр, легендарной директрисы, которая побила все рекорды по срокам своего принципата в опере. А хочет Лефевр всегда одного -- чтобы пальма первенства в современной хореографии любой ценой принадлежала французам, и ее деятельность постоянно направлена на поиск людей, которые могли бы ставить на артистов театра новые спектакли.

Время от времени хореографами становятся сами артисты. Сначала пробовать свои силы в новой профессии разрешалось только этуалям, то есть звездам, чья слава в качестве танцовщиков воздействовала гипнотически на влюбленных зрителей и в случае неудачи как-то смягчала негодование по поводу увиденного. За прошедшие десять лет Кадер Белярби поставил здесь «Грозовой перевал» по Остин, Николя Ле Риш -- «Калигулу» по Камю, Жозе Мартинез -- «Детей райка» по фильму Карне. Все прошло с переменным успехом. Только Брижит Лефевр никак не получала то, на что она втайне рассчитывала. Ее огорчало, что к современному танцу работы звезд не имели никакого отношения.

Тогда Лефевр стала поощрять интерес к хореографии, возникающий у артистов кордебалета, и три года назад даже устроила в Амфитеатре «Бастий» специальный показ их работ для публики. Сразу было не понять, чья работа пришлась по душе руководству и кого из них потом позовут на постановку. Нынешней осенью выяснилось, что доверие Лефевр оказала тридцатилетнему Николя Полю. На том смотре он показывал дуэт двух девушек, построенный на так называемой контактной импровизации. Это был симпатичный номер, в котором девицы начали с того, что учились правильно дышать, контактировать, чувствовать вес своего тела, а под конец слились в любовном дуэте, -- такой классически французский финал.

Новый балет Поля «Реплики» с двух сторон страхуют опусы более опытных коллег по хореографическому цеху. Открывает вечер балет Бенджамина Миллепье «Амовео» («Устраняю») на музыку Гласса. Этим спектаклем хореограф, он же премьер Амфитеатре Бастий, дебютировал на сцене Парижской оперы в 2006 году. Тогда балет «одевал» знаменитый кутюрье Марк Джейкобс, но он немного переборщил с металлом, и его концептуальные костюмы для нынешнего возобновления сменили на простенькие трикотажные майки и шортики, забавно окрашенные в светофорные цвета, что в целом отвечает общей идее балета о движении. Миллепье, в свое время благословленный на создание спектаклей самим Роббинсом, в целом развивает неоклассическое направление учителя, но более «продвинуто» задействует компьютерные технологии. В «Амовео» он уподобляет группу людей мозаике, спроектированной на заднике и постоянно пульсирующей. Частью мозаики становится история двух людей, которые никак не могут соединиться из-за непреодолимости броуновского движения.

Гвоздем этого вечера-триптиха планировался, несомненно, «Генус» Уэйна Макгрегора -- убедительно рассказанная в танце эволюционная теория Чарлза Дарвина. История того, как где-то на равнинах Стоунхенджа человек становится на ноги -- он теряет крылья, но получает взамен право прямо стоять и ходить. На купальниках танцовщиков -- рентгеновские снимки разных косточек, развитие которых в особом направлении выделило человека в особый род (генус). Через полтора года, в июле 2011-го, с одним из самых любопытных современных хореографов смогут познакомиться и москвичи -- премьера его балета Chroma запланирована в Большом.

Заключенным в такое крепкое кольцо заведомо успешных спектаклей дебютным «Репликам» Поля достаточно было быть спокойной интермедией. Так и вышло. За сценографию балета отвечал Поль Андре (дебют в опере и вторая работа в театре) -- тот самый легендарный проектировщик парижских аэропортов Руасси--Шарль де Голль и Орли, архитектор Национального театра в Пекине и создатель арки в Дефансе. Вкусы хореографа и сценографа пересеклись на теме космического. Поль бредил музыкой Дьердя Лигети из фильма Кубрика «2001: Космическая одиссея» и в итоге собрал партитуру балета из фрагментов музыки композитора, ну а страсть Андре к летательным объектам -- опознанным и неопознанным - уже вошла в историю: свое детство будущий строитель аэропортов и оперных домов в форме летающих тарелок провел на взлетном поле под Парижем.

В итоге Поль, Андре и Лигети перенесли зрителей в некое космическое пространство. На сцене приземлился стройный летательный аппарат, откуда-то из темноты возникли люди-тени и начали коммуникацию -- сложную и мучительную, как в первый раз. То ли это были контакты землян и инопланетян, то ли первые встречи землян, забывших за время долгого скитания среди звезд, что такое человеческий диалог. Поль стал сдержаннее -- его эксперименты в сфере контактной импровизации так и остаются экспериментами с дыханием и весом тела, не переходя в сферу чувственного. История ничем не заканчивается -- контакт бесполых пришельцев и потерявшихся землян растворяется в какой-то черной космической дыре. Зрители выходят из зала завороженными -- значит, дебют хореографа принят.