Президент Ингушетии Юнус-Бек Евкуров в очередной раз доказал, что на него не напрасно пал выбор Дмитрия Медведева и что он всерьез намерен добиться порядка в Ингушетии. Вчера он заявил, что не исключает причастности силовых структур республики к убийству известного ингушского политика и общественного деятеля Макшарипа Аушева, хотя и склонен поддерживать другую версию. "Мы понимаем, что в этом могли участвовать и силовые структуры, у нас в бандитских разборках иногда участвуют сотрудники правоохранительных органов, -- признал г-н Евкуров в интервью "Эху Москвы". -- Но это не говорит о том, что власть давала такие поручения. Я предполагаю ряд версий, но не хочу их озвучивать, чтобы не было сплетней и разговоров. Для меня самым тяжелым было услышать весть о том, что убили Макшарипа. В первую очередь это удар по моему авторитету. Есть свои причины, почему я так говорю. Дальше мы будем разбираться с этими делами. Я благодарен семье Макшарипа, которой я вчера выразил свои соболезнования, объяснил, что причин может быть много, -- давайте дождемся, когда следствие выйдет на какой-то результат. И отец, и братья, и дети Макшарипа с пониманием к этому отнеслись". Он призвал оппозицию "не разыгрывать свою карту" на фоне убийства, отметив, что понимает доводы оппонентов, но совершенно не согласен с ними. "Я думаю, что мы придем в расследовании к какому-то результату", -- надеется Юнус-Бек Евкуров.

Тем не менее теперь у него есть свой убитый оппозиционер. Напомним, "спусковым крючком" отставки его предшественника Мурата Зязикова стало убийство редактора и владельца оппозиционного сетевого издания Магомеда Евлоева. Какая бы из версий смерти Макшарипа Аушева ни была подтверждена следствием, она, вне всякого сомнения, бьет именно по главе республики.

В августе этого года Макшарип АУШЕВ дал интервью обозревателю "Времени новостей" Ивану СУХОВУ -- частично оно вошло в материал "Зияющая стабильность". Оно оказалось одним из его последних интервью. Г-н Аушев говорил много спорных и резких вещей. Разговор состоялся в период, когда президент Ингушетии Юнус-Бек Евкуров находился в госпитале после покушения, совершенного 22 июня 2009 года. После этого ситуация в республике успела во многом измениться: президент вернулся к работе, уволил правительство и сменил премьер-министра, продемонстрировав готовность продолжать решительную борьбу с коррупционерами и добиваться улучшения ситуации. А сам Макшарип Аушев за последние недели сделал несколько вполне лояльных заявлений и относительно нового премьер-министра Алексея Воробьева, и относительно состоявшихся 11 октября первых в истории Ингушетии выборов муниципальных органов власти.

-- Макшарип, прошлогодняя смена президента Ингушетии -- заслуга оппозиции?

-- Это общая заслуга. Журналисты, рискуя жизнью, приезжали сюда, давали правдивую информацию, они сняли информационную блокаду. То, о чем говорили в последние годы при Зязикове (коррупция, нарушение прав человека, похищение людей, внесудебные казни, пытки), все это оказалось реальностью. Даже новый президент Юнус-Бек Евкуров все это неоднократно подтвердил через СМИ.

-- Эти данные о внесудебных казнях и похищениях можно подтвердить в суде? Есть статистика по ним?

-- Статистикой я не занимаюсь. Но имеются факты, что при Зязикове в Ингушетии, как сейчас при Кадырове в Чечне, невозможно было возбудить уголовные дела против преступников в погонах. Только в редких случаях, как это удалось мне, когда я добился возбуждения уголовного дела по поводу похищения моего сына и племянника. В деле есть стопроцентные факты: они были похищены сотрудниками с удостоверениями ФСБ и ГРУ. То есть бандитами, которые проникли в эти серьезные спецслужбы. Я их не могу считать сотрудниками ФСБ и ГРУ, потому что сотрудники не могут такие вещи делать. Их могут делать только враги нашего народа, враги России. Похищениями, пытками, убийствами они разваливают Россию. В случае с моими родственниками мне удалось добиться успеха: было возбуждено уголовное дело, стали поименно известны преступники, которые похищали и убивали людей. Но по сегодняшний день дело дальше не двигается.

-- Сейчас вы по-прежнему оппозиционный политик?

-- Когда ушел Зязиков, я ушел из политики. Мне это в жизни не нужно. Я занимаюсь бизнесом, я предприниматель. Когда в республике с 2002 года начались проблемы, я в стороне не оставался. Происходили внесудебные казни, людям наносили материальный ущерб, а я всячески оказывал материальную помощь пострадавшим от беспредела силовиков. Я еще до похищения моего сына финансировал единственную оппозиционную газету. Но фактически я начал заниматься политикой только тогда, когда похитили моего сына. Я себе не могу простить, что я это сделал, только когда беда коснулась моей семьи. Дальше, последние два-три года мы выступали под моим руководством. Многие авторитетные люди из разных тейпов вошли в оргкомитет, который я возглавлял. Мы проводили акции протеста и митинги. Нам тогда казалось, что президент Путин, а затем президент Медведев и премьер Путин не в курсе того, что происходит в Ингушетии. Мы делали все возможное, чтобы достучаться до них. Мы хотели, чтобы они узнали, что в Ингушетии нет тех фабрик и заводов, о которых наглым образом заявляло руководство по телевидению. Что у нас происходят неслыханные нарушения прав человека.

-- Вы поддержали нового президента?

-- Считалось, что я вошел в команду Евкурова. Мы с ним неоднократно встречались, обсуждали ситуацию, которая складывается в Ингушетии. Он со всеми советовался, он был и остается очень доступным человеком. И первые три месяца ситуация была более или менее терпимая. У президента были очень серьезные возможности, шансы и перспективы, он мог фактически остановить идущую здесь братоубийственную войну. Но он ничего не смог сделать. Потому что когда сняли Зязикова, оставили всю его команду, всех преступников, виновных и в исчезновениях людей, и в коррупции. Если все эти годы чиновник прикрывал убийц из эскадронов смерти и коррупционеров, неужели с приходом Евкурова он стал беленький и хороший? Не может такого быть. Он коррупционер, получал откаты. Что, он начнет выдавать своих подельников? Нет, конечно. Дела, о которых мы говорили, начали тормозиться в прокуратуре. Естественно, будет делаться все возможное, чтобы они не раскрывались. Потому что если одно раскроется, начнутся показания против других чиновников -- коррупция взаимосвязана. Это банда, которая довела нашу республику вот до такой ситуации, в какой она сейчас, и сегодня работает. Они начали саботировать Евкурова. После того как были похищены мой сын и племянник, после массовых митингов и до смещения Зязикова ни одного похищения не было в Ингушетии. Были внесудебные казни. Были пытки. Была коррупция. Но похищения прекратились. А как только пришел к власти Евкуров, потихоньку все стало возвращаться. По-моему, в декабре 2008-го произошло первое похищение. Потом в январе. Им выгодно было, чтоб у Евкурова ничего не получилось, -- ведь если бы у него получилось, эту банду обвинили бы во всем. Это и есть «партия войны», люди, которые делали все возможное, чтобы у него ничего не получилось. Но я не уходил в оппозицию Евкурову по сегодняшний день.

-- Но определенные противоречия, по-видимому, существуют...

-- Я очень сильно недоволен политикой Евкурова после того, как в мае 2009-го убили моего двоюродного брата, известного в Ингушетии спортсмена, Адама Аушева. Он поехал из Назрани в Сурхахи и только сообщил, что в село заехало много силовиков: мол, будьте осторожны. И на дороге его убили, а потом написали, будто он из своей машины с автоматом напал на колонну с танками, бэтээрами, «Газелями». И отстреливался. Пока не убили Адама, все считали, что я в команде Евкурова. Я сам собрал тейп Аушевых, самый большой тейп Ингушетии, и мы публично поддержали Евкурова. Мы это сделали с одной целью -- электорат Руслана Султановича (Аушева -- первого президента Ингушетии. -- Ред.) передать ему. Мы сказали народу: Руслан и Евкуров одно и тоже, Евкуров даже лучше справится, чем Руслан. Этим шагом мы обеспечили ему огромный потенциал поддержки среди населения. Это было за десять дней до убийства Адама -- самого лучшего парня во всей фамилии Аушевых. Кто это делает? Естественно, ко мне пришли люди, сказали: мы публично поддержали президента, а они тут же убили Адама. Давай опять соберем тейп, пригласим Евкурова и потребуем, чтобы он хотя бы назвал убийц. Был сход, пригласили президента, но он не пришел, принял представителей у себя. Извинился, сказал, что это был неоправданный поступок, что никаких доказательств причастности Адама к боевикам нет, что он разбирается и следствие установит виновных. Мы ждали дней 15. Никакого ответа. Потом Аушевы опять собрались, написали письмо президенту России Медведеву, что не согласны с политикой Евкурова, что дело не расследуется и просим, чтобы президент помог расследованию. У меня были очень хорошие отношения с Евкуровым. Но когда убили Адама, меня все начали упрекать: убили нашего человека, а мы из-за тебя поддерживали президента. Ладно, дело даже не в Адаме. Все, что мы делали последние годы, это была борьба против коррупции, против нарушения прав человека. Но с января месяца права человека начали нарушаться в двукратных масштабах. Продолжились пытки, похищения людей, убийства.

-- Сколько все-таки похищений?

-- Семь-восемь человек похищено. Этого для Ингушетии достаточно. Самое главное -- открыто начали пытать и преследовать людей. Конечно, покушение на Евкурова -- трагедия. Я очень сильно переживаю. Такая была надежда у всего ингушского народа, все мечтали и надеялись, что, как только сменится Зязиков, все у нас будет нормально. Но ушел Зязиков, пришел другой -- и у него ничего не получилось. Больше, чем мы, никто не заинтересован в стабильности Ингушетии. Но люди нам говорят: вы же добивались смещения Зязикова, что же происходит? Сейчас больше пытают, больше похищают и убивают. Чего вы добились? У нас был огромный авторитет среди населения, и мы его весь потеряли, потому что еще хуже стало.

-- Вы хотите сказать, что воодушевление, вызванное приходом Евкурова, исчезло?

-- Еще до покушения. Но я еще до покушения сказал, что лучше останусь в истории как бывший оппозиционер Зязикова, что не хочу участвовать ни в какой политике, хотя я и не согласен с нарушениями прав, с внесудебными казнями, с кадровой политикой. Но я морально и физически устал. Я не буду входить в команду Евкурова и не буду заниматься оппозиционной деятельностью. Тогда Магомед Хазбиев (один из лидеров ингушской оппозиции. -- Ред.) откололся, и с ним ушли еще человек 30. Они это мотивировали тем, что Евкурову не удалось пресечь преступную деятельность чиновников, оставшихся от команды Зязикова. Очень много людей, которые фактически развязали идущую войну, остались и даже повышены в должностях. А Зязиков подался в советники Медведева. Что он может советовать? Как можно повышать в должности людей, которые повинны в преступлениях? А Зязиков распространяет слухи, что он скоро вернется. Есть еще его бывший министр внутренних дел Муса Медов, который фактически был членом мафиозной преступной группировки, похищавшей машины в Москве и в Петербурге. Здесь их легализовали. Медов нажил огромное состояние и эти деньги, несколько миллионов долларов, заплатил за должность министра внутренних дел Ингушетии и генерала МВД. Он сам всегда рассказывает, сколько он денег заплатил за эти дела, один раз сказал, что миллион долларов. Они большие друзья с Аркадием Еделевым (в августе этого года начальник антитеррористического штаба в Чечне, ныне -- координатор деятельности правоохранительных структур в Ингушетии. -- Ред.). Медова повысили, инспектором сделали. Когда сюда приезжают комиссии из Москвы, Зязиков и Медов демонстративно приезжают вместе с ними. Как будто они надзор делают над республикой. Люди видят эту несправедливость. Зязиков ушел, потому что ему оставались считанные дни: ему могла быть уготована участь Чаушеску. Чтобы не опозориться, убрали Зязикова. А когда привезли Евкурова, получилось, будто он приехал помочь Зязикову, -- так люди теперь говорят. Я все время говорю: это не так. Пытаюсь объяснять, спорю. Но люди приходят очень сильно настроенные против России. Ингушетия -- маленькая, два три района. А люди призывали на митинге отделиться от России. Самую мирную республику превратили в самую горячую точку. Это заслуга тех бандитов, кто похищал людей. А их поощряют. В то же время мы, будучи россиянами, обращались за поддержкой не к президенту Америки, а к президенту своей страны. Просили, чтоб он не оставался в стороне, чтобы принял меры. Что огромные суммы зязиковская команда выплачивает боевикам. Все это мы говорили, потому что мы считаем себя патриотами и болеем за свою страну. И мы, получается, враги. А люди, которые довели Ингушетию до такого состояния, повышены в должности. Это все видят, сейчас XXI век, все грамотные, у всех телефоны в кармане, у всех Интернет. Сейчас дураков нет, и глубинок таких, как в Сибири, здесь нет. Все политику знают.

-- С чего все началось?

-- Когда началась вторая война в Чечне, определенная кучка людей начала информировать Москву, будто бы Руслан Аушев содержит здесь боевиков. Что Ингушетию он превратил в тыл, что здесь Масхадов живет. Мол, если мы не уберем Руслана Аушева оттуда, мы не выиграем войну в Чечне. В Москве этому поверили. Фальсифицировали здесь выборы и привели к власти Зязикова. Естественно, людям, которые писали в Москву, что здесь много террористов, нужны были эти террористы, чтобы их показать Путину: вот они, при Руслане здесь скрывались, и мы их сейчас выкуриваем. Они стали врываться в дома религиозных ребят. У нас не сильно был распространен тогда среди молодежи радикальный ислам, но есть ребята с глубокими религиозными убеждениями. Их начали убивать, и всем убитым подбрасывали оружие, и всех объявляли то левой, то правой рукой Масхадова, Дудаева, Радуева -- кого угодно. Теперь мы пожинаем плоды. В этих операциях участвовали в том числе и кадыровцы, и вся Ингушетия настроена против Кадырова. Я первый пойду против Кадырова, если он войдет сюда. Слава богу, его амбиции немного ограничили. И вообще они там ерундой занимаются на чечено-ингушской административной границе (с мая в этом районе идет совместная операция чеченской и ингушской милиции против боевиков. -- Ред.). Я разговаривал с начальниками штабов: все говорят, это спектакль. Где результаты? Почему Умаров делает здесь, в Назрани, покушение на Евкурова, если он скрывается в лесу на границе?

-- За покушением стоит Умаров, и никто иной?

-- Это покушение много кому было выгодно, но когда Умаров и еще несколько их командиров выступили и сказали, что это они, я уже был уверен: это их рук дело. Они это могли сделать. Кадыров и Евкуров сделали совместное заявление, Евкуров говорил по телевидению, что якобы всех боевиков будем убивать и он берет на себя ответственность. Было понятно, что он взял на себя огонь и что боевики попытаются отомстить. Если у Кадырова 100, 200 машин охраны, Евкуров на своих трех машинах не позволял даже превышать скорость. С одной стороны, Евкуров ходил с поднятыми руками, а с другой -- он объявил войну боевикам. Я его несколько раз предупреждал: «Юнус-Бек, то, что ты говоришь по телевизору против боевиков, лучше бы говорил министр внутренних дел или секретарь совета безопасности. Ты еще не укрепился, тебе еще надо завоевать поддержку населения. Я боюсь за твою безопасность». Он в мечети бывал каждую пятницу, любой человек мог подойти, выстрелить в него и уйти. Но, видимо, им было нужно резонансное преступление. Он сам удивительно смелый человек. Военный, смелый, мужественный, порядочный. Удивительно простая семья, братья, сестры, все живут здесь. Он в костях порядочный человек. Но это не профессия. Тут боевики настолько сильные, что прежний президент Ингушетии платил им миллион долларов в месяц за свою безопасность.

-- Вы можете это доказать?

-- Какие доказательства, если в школе дети знают об этом? И все равно он очень охранял себя. А Евкуров вроде объявил войну, а охрана такая, будто он пришел пожертвовать собой. Я не виню Евкурова в том, что не прекратились похищения. Это сделали те люди, которых он оставил в должностях. Если бы с Зязиковым убрали всю команду, то у Евкурова все получилось бы. Но этого не сделали. Значит, в Москве есть заинтересованные лица. А Зязикова они убрали, потому что не могли по-другому. Да, Евкуров не может увольнять руководителей федеральных структур в республике. Но Москва может. А он же может сказать: эти люди, люди Зязикова, мне работать не дают. Полномочий нет у него. Я виню центр, что они послали Евкурова и подставили его, не обеспечили ему поддержку.

-- Когда Евкуров вернется после ранения, у него будет шанс что-то изменить?

-- Конечно, еще осталась надежда, что будут смещены с постов люди, о которых я говорю. Их много, они работают во многих местах, особенно в аппарате МВД. Руководство УФСБ заменили недавно, месяц назад. Очень порядочный руководитель ФСБ пришел. Я несколько раз с ним встречался, беседовал по обстановке. По-моему, более порядочного человека найти невозможно. Благодаря ему в последние месяцы неубитыми остались около 50 человек. Это те, кого задержали с оружием в руках, а не расстреляли на месте. До этого без оружия человека ловили, расстреливали и подбрасывали оружие. А тут с оружием в руках поймали 15 человек -- и задержали. Есть шанс, что доведут до суда. Начальник УФСБ арестовал их, рискуя жизнями своих сотрудников. Кем бы они ни были, они вооруженные люди. Представьте себе, как их не убить? Но не убили же! Значит, можно так работать? Это назначение, которым я лично приятно удивлен. Это огромный перелом. Но не успели люди увидеть эти успехи, как получилось покушение на президента.

-- А вам все это не напоминает 2002 год? Тогда тоже пришел новый президент, были определенные ожидания, а потом все резко ухудшилось.

-- Не знаю, откуда вы взяли этот вопрос, но вы попали в точку. Напоминает. Тогда тоже первые три месяца было все нормально, а потом начались задержания и пытки. Теперь то же самое. С января месяца начались масштабные пытки. Берут 10--15 человек, пытают их, унижают, током бьют. В Чечне это, конечно, в порядке вещей, но мы-то здесь добивались, чтобы это прекратилось. Одними силовыми составляющими невозможно стабилизировать обстановку. Можно, конечно, сбросить атомную бомбу и решить проблему. Но так решить, чтобы мы оставались россиянами, силой невозможно. Конечно, следователю выгодно: сегодня поймал человека, пустил его под пресс, быстро раскрыл дело, он взял на себя все что угодно, еще несколько эпизодов повесил на него и отправил в зону. Но это выгодно на короткое время. А по дальновидной политике это страшный удар. Если у тебя нет доказательств, но ты знаешь, что это преступник, лучше его отпустить, раз ты не сумел доказать, чем пускать его под пресс. Когда его вместо этого начинают пытать, родственники все равно выносят это все через адвокатов, и по всей республике, вся молодежь узнает, что такого-то пытали, унизили. И в итоге даже та молодежь, которая совершила мелкое хулиганство, пытается не попадаться. Покупает оружие и уходит к боевикам. Они готовое пополнение.

-- А как вы думаете, сколько боевиков?

-- Очень много. Тысячи. С момента, как пришел к власти Евкуров, по сегодняшний день убито где-то 110--120 боевиков. Из них, может быть, 20--30 человек просто попались под горячую руку. Но сто боевиков точно убито за время Евкурова. И раз все это не прекращается, значит, их гораздо больше. Есть информация, которую мы получаем из достоверных источников: постоянно по пять-шесть человек идут в лес, доходят до боевиков и те их прогоняют. Говорят: пока учитесь, молитесь за нас, у нас нет ни оружия, ни еды; в живой силе мы не нуждаемся, но когда нужно будет, скажем. А представьте, если они получат 1000 единиц стрелкового оружия? Они тут же 1000 боевиков выведут. Им просто невыгодно подниматься и захватывать города: самолетами, вертолетами разбомбят все к черту. Они ведь не те боевики, что были раньше. Они сидят по домам, работают учителями, даже сотрудниками в воинских частях. Они на рожон не лезут. Ведут тихую партизанскую войну, ждут подходящего момента, ждут, когда Россия ослабнет. Не дай бог, если в России будут какие-то проблемы, кризис, война с Грузией -- что-то такое серьезное. Они все записаны и в любой момент по приказу возьмут в руки оружие. А все это, получилось, сделали благодаря таким, как Кадыров, Медов и Зязиков. Их надо благодарить, что они помогли боевикам.

-- Какие у вас прогнозы?

-- Очень печальные. Не дай аллах, чтоб так происходило, но у меня очень плохие прогнозы. Ситуация нехорошая. Если бы у меня была возможность поговорить с руководством России, с Медведевым или с Путиным хоть пять, десять минут, я хотел бы задать им простой вопрос: сколько было, по вашим данным, боевиков в Ингушетии, когда начиналась контртеррористическая операция? Они бы ответили: 30, 40, 50, не больше. Это можно посмотреть по сводкам и справкам ФСБ. И я спросил бы: как вы думаете, если семь лет идет война, убита 1000 боевиков-террористов только в Ингушетии, 3--5 тыс. человек осуждены на большие сроки, но ситуация почти выходит из-под контроля, боевики достигают численности в 1000 человек, почему не наказывают, а поощряют тех людей, которые все эти годы наводили порядок в Ингушетии? Награждаете их орденами, а где результат? Непонятно. Или это выгодно нашему руководству? Никаких проблем здесь нет, если убрать прежнюю команду, поверьте мне. За неделю можно стабилизировать ситуацию.